Эльфийский Петербург

Минут через десять заставка сменилась отбивкой, после которой мы увидели графа Жилинского. Он сидел за столом в пресс-центре в окружении микрофонов и камер. Денис Гордеевич немного отодвинул ближайший к нему микрофон, положил руки на стол и полным печали голосом произнёс:

— Мне больно сообщать эту новость, но я вынужден это сделать. Вчера вечером произошло несчастье. Большое несчастье, которому предшествовало ужасное предательство. Мой друг и товарищ по борьбе за независимость Санкт-Петербурга Николай Константинович Седов-Белозерский был убит. Это новость ужасна уже сама по себе. Но становится ещё больнее от осознания того, что наш лидер погиб от руки не человека, не орка, а эльфа, которого мы считали своим товарищем, Николай Константинович погиб от руки предателя.

Жилинский прервался, выдержал небольшую паузу, смахнул слезу или сделал вид, что смахнул, и продолжил:

— Это невосполнимая утрата, как для близких Николая Константиновича, которым я приношу свои искренние соболезнования, так и для каждого петербуржца, для каждого эльфа. Князь Седов-Белозерский не щадил ни себя, ни наших врагов, борясь за нашу с вами независимость. Но враг оказался хитрее, враг ударил, откуда не ждали. И хоть князь погиб от руки эльфа, мы все знаем, кто направил эту руку!

Затем Жилинский переключился на федеральные власти, он долго ругал Новгород и персонально Романова, грозил им ужасной местью и обещал уже в ближайшее время поймать кесаря и повесить его на Дворцовой площади. Осыпав проклятиями людей, Жилинский перешёл на князя Гагарина — именно его он обвинил в предательстве и убийстве отца. Денис Гордеевич сообщил, что сам предатель был убит на месте охраной отца, но спецслужбы уже допросили водителя князя Гагарина и начальника его службы безопасности; те подтвердили, что Фёдор Ильич в последнее время часто бывал в столице.

В том, что Жилинский лжёт, у меня не было никаких сомнений. Я мог бы ещё поверить, что князь Гагарин убил отца из-за каких-то разногласий внутри «Русского эльфийского ордена», но попытки Дениса Гордеевича привязать к убийству Романова, выдавали лжеца. В эти сказки могли поверить рядовые жители Петербурга, но не я и не бабушка — уж мы то знали, что Александр Петрович никакого покушения на отца не планировал, а если даже когда-то и планировал, то уж точно не стал бы осуществлять свои планы после договорённости о прекращении огня.

Я перевёл взгляд с телевизора на бабушку, по выражению её лица было видно, что она тоже не верит Жилинскому. Это было логично, если уж я распознал ложь, то бабушка с её жизненным опытом, скорее всего, раскусила Дениса Гордеевича с его первой фразы.

— Врёт гад, — сказал я, не удержавшись от комментария.

— Врёт, — согласилась бабушка. — Красиво врёт. Я многое повидала за свою жизнь и могу сказать, что так может врать лишь тот, кто сам убил.

Я хотел спросить у бабушки, что мы теперь будем делать, но неожиданно мне в голову пришла мысль, от которой у меня внутри всё похолодело. Я быстро достал телефон и набрал номер Андрея.

— Матери звонишь? — спросила бабушка.

— Андрею, — ответил я.

Телефон брата оказался отключён, я набрал номер сестры, но результат был таким же. Тогда я набрал матери, но и здесь мне ответил лишь голос робота, сообщивший, что абонент выключил телефон или находится вне зоны доступа.

— У всех выключены телефоны, — сказал я бабушке. — Сейчас на обычный домашний номер позвоню.

К моему сожалению, и в этот раз меня ждала неудача: на домашний номер звонок прошёл, но трубку никто не взял.

— Сейчас я отправлю туда Тойво, — сказала бабушка.

— Есть ещё один вариант — дядя Володя должен знать номер охраны в имении родителей, сейчас я ему позвоню.

— Я сама позвоню, чтобы он его наверняка вспомнил, — сказала бабушка, достала телефон и набрала номер дяди.

К нашей радости, мамин брат знал номер поста охраны в нашем имении в Павловске и дал его бабушке; она тут же по этому номеру позвонила. Дежурный охранник ответил на звонок, княгиня Белозерская представилась и попросила позвать мать. Охранник начал что-то отвечать, бабушка нахмурилась, а секунд через десять её лицо исказила довольно жуткая гримаса ярости, и она со злостью крикнула в трубку:

— Ты новости смотрел?!

И тут мне стало плохо. Вдруг ни с того, ни с сего закружилась голова, меня резко бросило в жар, и я почувствовал, как падаю, теряя сознание. Тойво подхватил меня под руки, осторожно уложил на пол и тут же принялся приводить в чувство. Не то чтобы мне от этого сильно полегчало, но отключиться он мне не дал.

— Прости меня, мой мальчик, я не сдержалась, — сказала бабушка, оглядев меня, лежащего на полу. — Дай-ка мне свой телефон, мы недоговорили.

Несмотря на слабость, я нашёл в себе силы, чтобы достать из кармана телефон и протянуть его бабушке; остатки её аппарата в виде оплавленного куска пластмассы валялись на полу недалеко от меня. Княгиня Белозерская снова набрала номер охраны в Павловске и сказала:

— Рассказывай, как всё было!

Примерно минуту бабушка слушала, затем молча сбросила звонок и что-то в сердцах сказала на карельском, явно выругалась.