Эльфийский подарок

При виде дерущихся сыновей Оберон пожалел, что поддался панике. Повинуясь его жесту, воины исчезли в арке переносного портала, а он растянулся на возникшем диване. При виде рукава камзола, имеющего насыщенный нежно-розовый цвет, поганый до невозможности, эльфийский владыка тихо ругнулся. Он готовился к встрече с властителем Гринери, которое было крупнейшим княжеством фейри земли, но как только сработал магический датчик, предупреждающий об опасности сыновьям, он сразу же бросился им на выручку.

Некоторое время Оберон наблюдал за своими драчливыми наследниками, но как только они попробовали перейти от рукопашной к магической схватке, он велел им остановиться. Повинуясь его резкому окрику, принцы попятились прочь, меряя друг друга ненавидящими взглядами.

Пока его сыновья в соответствии с требованиями этикета кланялись друг другу и с любезными улыбками благодарили за доставленное удовольствие, эльфийский владыка подошёл к лежащей девушке. Когда прояснилась роль каждого из принцев в приключившейся драме, он сказал, что сам сообщит эн-Ограну о том, что произошло. По его распоряжению тело Атуэль бережно подняли и перенесли в лабораторию, где снова заключили в силовой саркофаг.

На бедную Лану никто даже не посмотрел. Когда эльфы ушли, в опустевшей комнате возникла скособоченная громадная фигура, единственным одеянием которой была бурая свалявшаяся шерсть. Брауни-могильщица оскалила зубастую пасть и, подняв лохматую голову, издала жуткий вопль, от которого не спасали даже звуконепроницаемые стены гарема. Насладившись ужасом смертных рабынь, она подошла к мёртвой Лане и, присев на корточки, сверкнула горящими жёлтыми глазами. Принюхавшись, она что-то невнятно проворчала, а затем в её лапе появился короткий жезл, и тело несчастной рабыни исчезло во вспышке багрового пламени. 

* * *

Пока эльфийские принцы выясняли отношения под присмотром отца, Аталиса очнулась и удивленно моргнула, увидев совсем близко напряжённое детское личико в ореоле светлых волос.

– Сестричка, ты очнулась! – Девочка радостно взвизгнула и куда-то убежала, вопя во всё горло: – Матушка, вы где? Идите скорей, моя Волчица очнулась, а вы не верили!

Откуда-то донёсся ворчливый голос:

– Прекрати кричать! Белочка, хватит уже придумывать всякую ерунду, больше не обманешь. Госпожа Верховная ведьма сказала, что выздоровление Волчицы невозможно...

Но девочка не унималась, и вскоре послышались чьи-то приближающиеся шаги.

«Белочка? Волчица?.. Где-то я уже слышала эти имена», – подумала Аталиса сквозь туман в голове. Превозмогая страшную усталость, она подняла трясущиеся от напряжения руки, и у неё упало сердце. Костлявые и морщинистые это были руки старухи, к тому же больной старухи, судя по тому, насколько они исхудали.

Стоило Аталисе прийти в себя, и связующая рабская нить сразу же выдала, где она находится. Тем не менее, Лесной король не спешил с возвращением беглянки. Когда её душа упорхнула из тела Атуэль, он не стал прятаться за спину отца и лично сообщил эн-Ограну о произошедшем несчастье. Несмотря на его опасения, старый эльф не слишком расстроился из-за повторной смерти внучки и даже больше – дело выглядело так, будто он этого ждал.

Действительно, выпав из задумчивости после принесённого ему печального известия, эн-Огран сказал, что Аталиса жива и находится в реальном мире, но нужно ждать, пока она сама захочет вернуться к ним.

Последнее сообщение несколько поумерило радость Лесного короля, и он вопросительно посмотрел на отца, который появился у своего наставника буквально следом за ним. Но Оберон не оправдал его ожиданий. Он многозначительно переглянулся с эн-Ограном и принц уловил часть их мысленного диалога, в котором говорилось о долге, возложенном на девушку.   После этого старый эльф вперил в него тяжёлый взгляд и ледяным тоном проговорил, мол, если их высочество выдернет душу Аталисы в мир фейри раньше времени, то это вызовет массу ненужных осложнений. Вплоть до того, что есть риск потерять её навсегда, но он очень надеется, что их высочество уже достаточно взрослый и понимает, что такое ответственность, а ещё он очень надеется, что их высочество осознал прежние ошибки и больше не допустит их повторения.  

Эльфийский владыка, слушая Ваэля, согласно кивал, а когда он замолчал, практически повторил то же самое, но только своими словами. 

После такого нажима со стороны старших Лесному королю поневоле пришлось запастись терпением, но оно давалось ему нелегко, – ведь время шло, а Аталиса и не думала возвращаться. Особенно его бесила её интрижка с королём Радоном и никакие доводы рассудка не могли его убедить, что крайне глупо ревновать к презренному смертному.

* * *