Эльфогеддон

Он уже достаточно давно там не был. Целая стена, на которой были прикреплены фотографии тех, кто так и не добрался до убежища, кто остался в бушующих вихрях эльфийского колдовства. В этом месте искусственный свет бункера был приглушён, создавая вечные сумерки. Там была и фотографии отца. Отчасти Дамиан редко туда приходил, потому что не верил, что Петер Хорс мёртв. Ветеран, прошедший всю войну от начала и до конца, имевший десятки медалей и орденов, не мог просто так сдаться. Наверняка у него был какой-то дерзкий и хитроумный запасной план, в который он не стал посвящать остальных, даже собственную семью.

Длинная, на несколько десятков метров стена, у основания которой стояли бесконечные свечи и лежали разноцветные нити. Одна из тех традиций, которые невозможно искоренить, настолько они стали частью обыденной жизни.

Марчианна стояла на коленях перед фотографией Петера Хорса. Это была старая карточка, на ней отец был запечатлён во время награждения, на первую годовщину победы. Он был ещё молод, в волосы только начала пробираться седина, а шрам на щеке не успел толком зажить. Буквально через несколько месяцев после этого события Дамиан появится на свет. Юноша подошёл чуть ближе.

— Прости меня, Петер, родной, — услышал он тихий голос матери сквозь слёзы, — я подвела тебя. Я не уберегла Джеки, нашего маленького Джеки. Если ты слышишь меня из чертогов Творца, даруй мне прощение. Не Творца прошу, но тебя. Дай мне путеводный луч света, подскажи, как мне быть дальше… Что мне делать…

Дамиан осторожно сел на колени рядом с матерью. Повинуясь некоему шестому чувству, он начал негромко повторять слова Марч, глядя в глаза Петера на фотографии.

— Прости меня, отец. Я тоже подвёл тебя. Где бы ты сейчас ни был, поделись своей силой и мудростью. Мне не хватает тебя.

— Сынок, — Марчианна словно очнулась, услышав голос Дамиана, — что ты здесь делаешь?

— То же, что и ты, мам.

— Но ты же ни в чём не виноват, почему ты просишь прощения?

— Ты тоже ни в чём не виновата. Это невозможно было предугадать или проконтролировать. Если Джеки был заражён, то это произошло ещё по пути в бункер, когда буря только разразилась. По крайней мере, он до сих пор жив. И мы с тобой живы. И можем только верить, — Дамиан сделал ударение на этом слове, — что Джеки помогут. И вскоре мы снова встретимся.

— Мой мальчик… Тебе не нужно просить у отца мудрости, у тебя и так её предостаточно!

Марчианна шмыгнула носом. Дамиан протянул ей свой носовой платок и женщина, отвернувшись от свечей и фотографий, высморкалась.

— Пойдём домой, мам.

— Да… Прости, что я не оставила даже записки. Должно быть, ты волновался, раз начал меня искать. Я… Я просто не знала, что делать. Сначала я думала взять винтовку Петера и пойти за твоим братом. Но только прикоснувшись к ней, почувствовала, будто Петер за моей спиной неодобрительно качает головой. Я обернулась, но его там не было. И тогда я пошла сюда. Я очень рада, что ты тоже пришёл. Дай мне ещё минутку, и мы пойдём.

Когда сын с матерью уже подходили к своим комнатам, там уже ждала небольшая группа женщин разных возрастов. Дамиан знал почти каждую из них — многочисленные подруги Марчианны. Работая в поликлинике, немудрено обрасти знакомствами в таком количестве. В руках у некоторых были бутылки с вином, у других с чем-то покрепче. Марч с проступившими вновь слезами позволила взять себя под руки и увести в апартаменты, а Дамиан, приметив среди встречающих девушку из патрульных службы безопасности, подошёл к ней.

— Елена, я правильно помню?

— Да. Елена Фаутер. Мои соболезнования.

— Думаю, я буду лишним в этой компании. Присмотрите за ними, будьте добры.

— Конечно. Можешь не переживать. Только не задерживайся, Марч не стоит сейчас оставаться одной. Думаю, к восьми вечера мы разойдёмся.

— Хорошо, офицер. Спасибо.

Дамиан выдохнул. Теперь нужно возвращаться к мастерской и ждать Хель. «Зря только её побеспокоил», — подумалось ему. И появилось стойкое, непреодолимое желание выпить.

Парень прождал свою подругу около получаса. За это время он успел дважды пересчитать светильники под высоким потолком, нарисовать на пыльном стекле мастерской символ своего мотораннерского клуба, в который успел попасть ровно до начала катаклизма, получить нагоняй за это от старшего мастера, стереть символ и нарисовать на другом стекле нечто куда менее приличное.

— Ну что, ты нашёл её? — спросила Хель, как только увидела Дамиана, — я обошла весь уровень, а потом дежурила у входа в карантин. Никого не было. Зато там теперь стоят две огромные турели. Не знаю, в чём дело, но они серьёзно позаботились об охране.

— Да, нашёл. Всё хорошо, она сейчас дома со своими подругами. За ней присматривает патрульная Фаутер.

— Слава духам. И как ты её нашёл?

— По дороге расскажу. Если я сейчас не выпью чего-нибудь, у меня поедет крыша. Тут, вроде бы, как раз неподалёку есть забегаловка.

Немудрёная история Дамиана закончилась уже на пятой минуте ходьбы. Оставшееся время они просто болтали ни о чём, чтобы немного отвлечься. Вскоре перед их глазами нарисовалась вывеска «Хмельной погреб».