Эльфы и их хобби

– Хороший ответ, молодец, – похвалил его констебль. – Теперь пошевели мозгой еще немного. Склад – это был раз. Два – когда в лавку Дексло явился кто-то и стал задавать старине Генри разные неприятные тому вопросы. Кто-то новый, со стороны… иначе бы Генри не схватился за нож. Мне вот кажется, – Фрайм понизил тон, перейдя на доверительный шепот, – что наш покойный друг умер слишком рано, не успев ответить. А значит, его гость сейчас ищет следующего в списке. Смекаешь, к чему я клоню?

– Я в эту и-игру не и-играю, – Малыш попытался отвернуться, но констебль умело «держал» его взглядом, глаза-в-глаза, – мне товар не предлагали, кто Хиксов обнес, я без понятия.

– Дексло наверняка то же самое говорил. – Аккуратным, почти нежным движением Фрайм ухватил скупщика за волосы и развернул к мертвецу. – На, полюбуйся на него! И подумай, кому ты хочешь отвечать, хорошенько подумай.

– Я-а-а…

– Кто. Мог. Ограбить. Хиксов? – слова констебля гулко падали в тишину, словно тяжелые камни в черноту омута. – Банда мамаши Грейс? Братцы гоблины? Смейзи? Старик Нид опять взялся за старое? Ну же, Фокси…

– Смейзи, – скупщик облизал пересохшие губы. – Я слышал… он где-то раздобыл пароконную телегу.

– Где сейчас его нора?

– Не знаю, клянусь…

– Знаешь, – перебил Малыша констебль. – Знаешь… и скажешь. А потом будешь молиться, чтобы мы успели туда первыми.

* * *

Для столь наглых – и удачливых – грабителей домик выглядел на удивление неказисто – маленький, из потемневших от времени бревен, с черной дырой в прохудившейся крыше. Я даже засомневалась, верно ли мы выбрали. Но все приметы сходились: зеленый забор с одной стороны, загон для гусей с другой, над примыкавшими к фасаду воротами во двор приколочено сломанное весло.

– Ежли все сложится, – возбужденно шепнул Фрайм, – возьмем голубчиков тепленькими!

Шептал он абсолютно напрасно – даже я с трудом разобрала его слова сквозь собачий лай.

– Прямо, хе-хе, в постельках.

– Надеюсь, констебль! – сухо отозвалась я, не став уточнять, насколько слабым было это чувство. Конечно, будь здесь отряд «лесных теней»… но мои нынешние спутники «крались» даже не громко, а оглушительно, громче мог быть разве что полковой оркестр. Комедия, да и только, жаль, некому собрать с публики деньги за билеты.

– Главное, дверь с ходу вынести, – продолжил констебль, – а там уж… давайте, парни, – обернулся он к стражникам, – надо взять с разбегу…

– Тихо! – шикнула я.

Показалось или нет? Собачий лай стал стихать, самые дальние шавки успокаивались, но ближайшие продолжали бесноваться, посылая нам все тридцать три проклятья и гремя цепями. На этом фоне раздавшийся в доме звук был едва различим – тихий то ли скрип, то ли щелчок. Вот он повторился, сквозь щель в ставнях мелькнул красноватый огонек.

– Навались! – уже не скрываясь, а наоборот, надсаживая глотку, заорал констебль. Стражники бросились к двери, при этом один, поскользнувшись, едва не рухнул в грязь и схватился за товарища. Даже в лунном свете я отчетливо увидела, как побагровел Фрайм, видя, как его абордажная партия шатается и машет руками, словно вывалившиеся из кабака пьянчуги. Он разинул рот – и в этот миг дверь будто взорвалась изнутри. БАХ! Бах! Бах! Бах! Целая метель щепок разыгралась над крыльцом, сквозь дыры наружу торопливо протиснулись клубы сизого дыма. Упав на колени, я зажала уши, как раз вовремя, чтобы уберечь их от грохота ответной пальбы. Фрайм, скалясь, прыгнул к стене рядом с дверью, вытянул руку с револьвером и трижды нажал спуск. За изрешеченными досками охнули, что-то тяжелое глухо ударилось о пол, затем раздался треск ломаемого дерева, что-то стеклянно-звонко лопнуло… словно внутри дома бушевал разом ослепший, но еще могучий зверь, в приступе ярости круша и сметая все на своем пути. Вот снова раздался треск, за ним – низкий, вибрирующий металлический лязг, сдавленные проклятья… надсадный скрип дверных петель и полный тоскливой злобы вопль.

– Черный ход! – крикнула я. – Они убегают через двор!

«Не все», – тут же сообщило мне соседнее оконце, разлетаясь красивым сверкающим веером осколков и щепок.

– Обайя, Хиггинс, что встали?! – обернувшись, рявкнул констебль. – Живо за ними! Да не туда, идиоты, вверх по улице! Они наверняка бегут к лодочной пристани! И свистите, чтоб вас, во всю глотку свистите!

Особого энтузиазма приказ у стражников не вызывал – но вид гневно рычащего и размахивающего оружием констебля помог им принять верное решение и даже вдохнул сил для весьма резвого старта. Правда, запала им хватило лишь до поворота – исчезнув с глаз долой, свитуны стали удалятся заметно медленней.

– Инспектор?

– В доме остался еще один, – доложила я. – Напротив двери, чуть правее. Дышит с трудом, тяжело, кажется, вы его задели.

– Один, – повторил Фрайм. – А выстрелов было четыре. Мисс Грин, – констебль придвинулся ко мне почти вплотную и горячо зашептал: – я отвлеку его, а вы обойдите дом и попробуйте зайти через двор. Как окажетесь внутри – швырните чем-нибудь, только подальше от себя. У него последний заряд… если он его истратит, мы выиграли.