Мог ли констебль знать о «рыбной» контрабанде? Опытный служака, почти десяток лет «опекающий» этот участок… почти наверняка он был в курсе происходящего. И, скорее всего, не бескорыстно. В конце концов, что такого уж страшного в том, что несколько белошвеек сэкономят пару монет! А уж знатному щеголю тем более не важно, есть ли на его кружевах акцизные печати. Но запах денег кружит голову и вызывает жажду. Настал день, когда контрабандистам захотелось большего…
Другие деньги – другой риск. Оружие и взрывчатка нужны тем, кто стреляет и взрывает, то есть анархистам и прочим «борцам за свободу». Это уже политика, это «высшая измена», меньше, чем на жизнь, в эту игру не играют. Но просто сдать «рыбаков» нельзя, им ведь тоже найдется, что рассказать про констебля Фрайма. Действовать надо иначе, тоньше… по-эльфийски, мысленно восхитилась я. Там словечко, сям слушок, тут – сплетня… умные в грабители не идут, а из жадных дураков рано или поздно кто-нибудь клюнет на приманку. И тогда останется лишь обеспечить себе надежное алиби. А для этого лучше взять кого-то наивного, неопытного, совсем ничего не понимающего в тонкостях людских дел.
Наклонившись, констебль поднял оброненную Смейзи винтовку и большим пальцем чуть отжал курок.
– Так и думал, что сберег он один выстрел! Хитрый гаденыш-то… ну ничего, уж теперь он попляшет. Кайлу́-то все равно, хитрый ты или не очень, оно тюк да тюк.
А если с алиби выйдет заминка, то свидетеля можно и сбросить с игровой доски, холодея, осознала я.
– Вы уж простите, инспектор, что так вышло…
Тусклый масляный блеск отраженного света на кружке дульного среза был похож на отблеск змеиной чешуи. Словно кролик, я глядела на черноту, из которой в любой миг могла выпорхнуть смерть. Яркая, красивая, с пышным хвостом полыхающих искр…
…моя смерть.
– …и в мыслях не было, что дело
Люди плохо видят в полутьме, а запахов почти не различают. Уверена, Фрайм так никогда и не узнал о моем страхе.
– Все в порядке, констебль! – для человека мой голос должен был казаться веселым и беззаботным. – Я… люблю разгадывать загадки по ночам.
– Нет, сэр, вы не можете объявить это имущество своим.
– Но почему?! – юное дарование отчаянно взмахнуло руками. – Хозяин его бросил!
Я тяжело вздохнул.
– Потому что хозяин против.
– Но он мертв! Разве это не делает данную вещь ничейной?
Странная конструкция в углу кабинета слегка пошевелилась.
– А чего это вы решили, что я мертв?
Кладоискатель даже задохнулся от возмущения:
– Да вы… да я… только посмотрите на себя! Кости и… кости! И железяки торчат! Чтобы кости не распадались.
– Ну и что?
Юноша молитвенно протянул ко мне руки:
– А никак нельзя доказать, что он мертв? Может, пусть врач его освидетельствует?
Это становилось скучным.
– Сэр, по законам этого штата подобная процедура не возможна при прямом отказе пациента. А я думаю, что он откажет. Да, мистер Рольфо?
Конструкция слегка кивнула. Что-то скрипнуло.
– Откажу. Не хочу осмотра у врача. Не нужен мне врач.
Я развел руками:
– Увы. Если вы, сэр, не собираетесь начать карьеру вора, то все найденное вам лучше оставить здесь.
На юношу было жалко смотреть, но я действительно ничем не мог ему помочь. Разве что дотащить имущество нежелающего успокаиваться мистера Рольфа до кладовой.
На прощанье кладоискатель нежно погладил бок старого сундука, выкопанного им в заветной лощине, и отправился ловить попутку до границы. С этим у нас проблем обычно нет.
А вот с мистером Рольфо проблемы намечались. Так как грешный сундук притаскивали ко мне седьмой раз, я решил больше не отдавать его законному владельцу.
Владелец был обескуражен.
– Что? – внутри мертвеца все хрипело и скрипело – но, это – мое!
– У вас есть подтверждающий документ?
– Это перешло мне по наследству от… от…
– От мисс Эмилии? – я решил помочь забывчивому собеседнику.
– Да! И было оглашение завещания, и…
Договорить мистер мертвец не успел. Дверь кабинета распахнулась (в который раз за день!), и нашу компанию пополнила дама средних лет весьма примечательно наружности.
– Здравствуй, дорогой Ричард! – нежное воркование предназначалось мне. – И ты… наследничек!
Вторая фраза касалась моего собеседника.
– Мисс Эмилия! – я бодренько подскочил и придвинул даме стул. – А мы тут как раз обсуждали судьбу сундука.
– Моего сундука? – делано удивилась дама. – А что его обсуждать? Несите в гостиницу, к Мери, я там остановилась.
Мистер Рольфо заскулил:
– Но тетя! Вы же оставили это мне!
Дама рассмеялась. Если бы у меня в кабинете были колокольчики, они бы сдохли от зависти.
– После моей смерти, наследничек. После моей смерти.
– Но разве вы не?..
Договаривать мистер Рольфо почему-то не стал.
Проводив веселое семейство до двери вместе с пресловутым сундуком (хоть что они там хранят? За одиннадцать лет так и не удосужился посмотреть), я закрыл офис и отправился обедать.