Элианна, подарок бога

Стройка шла к концу, не за горами было торжественное открытие, а потому Йося уже набирал будущих официанток, и, понятное дело, в пору, когда страна задыхалась от картеровской инфляции и безработицы, выбор у Йоси был практически безбрежный — от сдобных «щирых» украинок до миниатюрных японок и стройных бронзовых филиппинок. Одна из этих филиппинских Венер — Мария — слишком часто проходила инструктаж в Йосином кабинете…

* * *

В полдень, прокатив по многолюдной Брайтон-Бич авеню мимо магазинов с русскими вывесками «ГАСТРОНОМ», «ОБУВЬ», «МЕБЕЛЬ», «АПТЕКА» и т. п., к Йосе прибыли необычные посетители — два итальянца в дорогих костюмах небесной голубизны, кремовых рубашках и шелковых галстуках с золотыми булавками. Миновав дюжину бетономешалок, землеройных снарядов и экскаваторов, превращавших пустырь вокруг «Распутина» в сказочный сад, они лихо припарковали свой бежевый «Бьюик» последней модели и, даже не закрыв его, поднялись в кабинет Иосифа Гуся. Там они вежливо представились инспекторами Городского департамента архитектуры, в сопровождении Иосифа осмотрели всю стройку и сфотографировали залы, почти готовые к открытию, а также репетиционную, где Любка репетировала с двадцатью танцовщицами будущего кордебалета. При этом, увидев итальянцев, Любка врубила музыку погромче и, мстительно поглядывая на мужа, продемонстрировала гостям не только свой кордебалет, но и свои личные танцевально-обольстительные таланты. Конечно, сраженные Любкиной красотой, итальянцы задержались в репетиционной куда дольше, чем нужно для архитектурной инспекции…

* * *

А еще через два дня, когда четыре фуры Transit Continental Co. доставили в «Распутин» итальянскую мебель и грузчики разгружали ее у входа в ресторан, сюда же подкатили черный джип «чероки» и бронированный серебристый «роллс-ройс». Из джипа выскочили четверо дюжих охранников, а из «роллс-ройса» вышел сам «тифлоновый» дон Сильвио Маретти, «крестный отец» одного из четырех Семейств нью-йоркской итальянской мафии.

Слава богу, Иосиф был в это время неподалеку — в спортивном магазине «Олимпия» на Брайтон-Бич-авеню он покупал у Беллы Паркес, бывшей олимпийской чемпионки, велосипед своему шестилетнему сыну Марику. Увидев столь высокого гостя, Иосиф оставил Белле сына и подошел к «Распутину». Дон Сильвио попросил Йосю показать ему будущий ресторан-кабаре, спросил, где тут будет потайной зал или хотя бы комната для казино, и, конечно, задержался, как и предыдущие посетители, в репетиционном холле на прогоне главного танцевального номера кордебалета во главе с бесподобной Любой Гусь, обольстительной, как Мэрилин Монро и Лайза Минелли вместе взятые. При этом Любка сделала вид, будто понятия не имеет, что это за гость у ее мужа, и даже ни на минуту не остановила репетицию, чтобы Йося представил ее дону Сильвио. Зато ноги поднимала в танце выше головы…

Тут мне пора представить Любку подробнее. Нет, не только ее спелые женские прелести — на это у меня все равно не хватит эпитетов, а ее замечательную биографию. Рожденная на Вятке в нищей Кировской области, в городе с примечательным названием Советск (там на пустом и пыльном «Советском колхозном рынке» две старухи торговали только жареными семечками, а на грязном и засранном «Советском конном дворе» всегда стояла одна-единственная понурая кляча), так вот, в этом пыльном и полуголодном Советске Любка с пяти лет залезала на ветвистую соседскую грушу и сидела там часами в надежде, что пролетающие по небу косяки перелетных гусей унесут ее, как в сказке «Гуси-лебеди», в какую-нибудь волшебную страну, где сказочные принцы, феи и Золушки кушают колбасу на завтрак, обед и ужин. В 1962-м Хрущев, приехав из Америки, приказал все вятские заливные луга засеять кукурузой и тем самым убил все местное животноводство, которым вятичи кормились испокон века и даже, до революции, конечно, экспортировали в Европу свои знаменитые вятские сыры и масло. Но теперь, спасаясь от голода, целые деревни снимались с веками насиженных мест и вместе со своими последними козами пешком уходили на Кубань. Худенькая или, точнее, тощая семилетняя Любка проделала этот путь частью пешком, а частью на плечах своего отца. Зато на Кубани Любка расцвела! К пятнадцати годам она своими формами могла бы составить конкуренцию Элине Быстрицкой в «Тихом Доне» или Татьяне Дорониной в «Три тополя на Плющихе».