Элиас Лённрот. Жизнь и творчество

Еще Ю. Г. Линеен, пона­чалу весьма восторженно встретивший «Калевалу» 1835 г., потом почему-то ох­ладел к Лённроту (некоторые объясняли это завистью к его славе) и попросил своего семнадцатилетнего сына, за­нимавшегося рисованием, изобразить в карикатуре-шарже неутомимого «босо­ногого странника» с посохом в руке и котомкой за спиной. К рисунку сына уже сам Лин­еен — как профессор-античник — присовокупил лати­ноязычную подпись, которая в переводе гласила: «Один человек своим беганием спас наше общее дело». Со временем рисунок стал в некотором смысле историческим и запомнился многим — его воспроизводили бесчис­ленное количество раз в самых разных изданиях. И если первона­чально в рисунке (как и в подписи) подразумевалась критическая за­ноза-насмешка, то впоследствии она притупилась и выветрилась, рисунок воспринимается скорее с добродушной улыбкой — в духе фольклорной легенды о великом страннике.

Потомки хотят видеть в Лённроте именно человека, а не икону. Народная память любит своих кумиров веселыми, улыбающимися, жизнерадостными. Она прощает им многое — кроме раболепия и чи­нопочитания, а этим Лённрот не страдал.

В разное время появлявшиеся статьи с характерными заглавиями типа «Проблема Лённрота» или «Загадка Лённрота» помогали в ко­нечном итоге уразуметь, согласовать и соединить воедино разноли­кие ипостаси реальной исторической личности, соотнести легенду с фактами, отделить в речах и поступках самого Лённрота шутку от вполне серьезного.

Касаясь этих долгих усилий критики, Т. Королайнен и Р. Тулусто, финские авторы относительно недавней новой краткой биографии Лённрота (1985), высказали простую и верную мысль: многое в личности Лённрота, в его привычках и поведении, в нравственном обли­ке и отношении к людям объясняется тем, что он был интеллигентом в первом поколении, выходцем из народной среды, черты которой в нем проявлялись в очень индивидуальной и своеобразной форме.

Странствующий Элиас Лённрот. Рисунок-шутка

К этому можно еще добавить, что в первом поколении по сущест­ву была тогда вся очень молодая и очень немногочисленная еще фин­ская (финноязычная) интеллигенция. В эпоху Лённрота она делала только первые шаги, закладывала первые основы современной наци­ональной культуры, и в этом было своеобразие эпохи.

Элиас Лённрот достойно представлял свое поколение. Он был наиболее выдающимся посредником между тысячелетней устной на­родно-поэтической традицией и современной книжной культурой.

И нужно было непременно обладать тонким культурно-историче­ским чутьем, большими знаниями, неиссякаемой любовью к народу и сокровищам народной поэзии, чтобы в трудных условиях его вре­мени совершить то, что воплотилось для потомков в его классиче­ских книгах.