Элиас

– Моя малышка боится? – Он поцеловал меня в висок.

– Ну, если честно… – неуверенно протянула я, косясь на зеркало, в котором не только отражались мы, но и мелькали какие-то жуткие тени и лица.

– Не переживай, моей смелости хватит на нас двоих. И думаю, даже на этого, – он кивнул подбородком в сторону Элиаса, с постным лицом смотревшего на стену, которая вот-вот должна была отъехать в сторону.

Деревянные панели разъехались, и все мы забились в круглое помещение с пугающими картинами на стенах. Кто-то из посетителей предположил, что это лифт. Заиграла громкая жуткая музыка и зазвучал женский голос, что-то говоривший на французском языке.

– Что она говорит? – спросила я.

– Что сегодня посетителям стоит бояться не сам дом, а сногсшибательную красотку, которая наконец-то рискнула заглянуть сюда, – с игривой улыбкой сказал Алекс.

– А если быть точнее – ее оглушительных визгов. Ты это хотел сказать? – парировала я.

– Или ее искрометного юмора, – не сдавался парень.

Ответить мне не дали пришедшие в движение стены. Казалось, будто пол уехал куда-то вниз. Открылись деревянные панели с противоположной от входа стороны, и мы попали в тесный для нашей группы коридор. Пока мы со скоростью улиток двигались дальше, музыка продолжала играть, а с картин на стенах на нас смотрели вроде бы и страшные, но больше комичные мертвецы, духи и вурдалаки.

Элиас подошел к одной из картин, чтобы рассмотреть внимательнее.

– Его нужно было в галерею отправлять, – пробормотал Алекс.

– Я все слышу, – откликнулся брат, склонив голову, чтобы осмотреть изображение под другим углом.

Алекс повернулся ко мне и, скорчив гримасу, передразнил его. Я прыснула.

Очередь двигалась раздражающе медленно, и я даже предположила, что впереди произошла какая-то заминка. Спустя несколько минут выяснилась причина такой неспешности: коридор уходил за угол и вел к калитке, за которой стоял контролер и пропускал людей к вагонеткам. Хотя «стоял» – не то слово. Девушка все время шагала на месте, поскольку пол под ее ногами непрестанно двигался наподобие беговой дорожки.

Мы уже почти добрались до калитки, как вдруг стоявшая за нами группа людей, желавших как можно быстрее занять места в вагонетках, резко двинулась вперед. Рука Алекса выскользнула из моей, и нас со стоявшим передо мной Элиасом оттеснили.

– Алекс! – окликнула я, обернувшись. Из-за грохотавшей музыки либо он не услышал меня, либо я не услышала его.

Тем временем толпа сдвинула нас к контролеру, рассаживавшему посетителей по вагонеткам парами.

Дождаться Алекса не представлялось возможным, потому что дорожка, ведущая к вагонеткам, двигалась, а толпа людей сзади напирала. Подошла наша с Элиасом очередь. Он не оборачиваясь проследовал к вагонетке. У меня же было всего пять секунд на то, чтобы неуверенно задержаться, а затем под недовольным взглядом контролера все же пройти вперед и занять место рядом с Элиасом. Я обернулась в очередной попытке усмотреть Алекса, но не смогла даже разглядеть лица людей, сидевших позади. Сверху опустилось удерживающее устройство, и вагонетки углубились в тоннель.

Первые полминуты мы ехали в кромешной темноте. Вокруг продолжала громыхать пугающая музыка, и с разных сторон время от времени мигали слабые огни белых и синих фонариков.

Я взялась за поручень перед нами и глубоко вздохнула, стараясь успокоиться. Затея с аттракционами перестала казаться мне такой забавной, как еще пять минут назад. Я не видела ничего вокруг и не знала, где находится Алекс. Но самым страшным аттракционом было то, что я сидела плечом к плечу с Элиасом. Мне казалось, он воспользуется случаем и снова начнет меня за что-то отчитывать, но Митчелл хранил гробовое молчание.

Над железной дорогой зажглись сделанные под старину люстры, которые были настолько мутными, что не давали никакой возможности что-либо рассмотреть. Но теперь я хотя бы понимала, в каком направлении мы движемся и куда будут поворачивать вагонетки.

Над нашими головами раздался мерзкий скрипучий голос, говоривший о не виданных нами до этого момента ужасах, и мне было несложно с ним согласиться.

Постепенно слева и справа начали проявляться жуткие картины, манекены, головы с пустыми глазницами и безмолвно двигающимися ртами. Позади послышался громкий шелест крыльев, заставивший меня вздрогнуть.

Следующие несколько метров прошли относительно спокойно: летающие по стенам призраки, карканье ворон и голограммы в виде жутких лиц и черепов меня мало пугали.

Вдруг со стороны Элиаса резко зажглись лампы, и я снова вздрогнула, на этот раз еще и судорожно вздохнув. Лампы высветили клыкастую горгулью, неодобрительно качающую головой нам вслед.

«Дом ужасов» использовал дешевый, но безотказно действующий прием – внезапность.

Несколько метров относительной тишины, позволившей мне успокоить дыхание и в сотый раз задаться вопросом, зачем я во все это ввязалась, как по туннелю пронесся оглушительный гром и засверкали софиты, изображавшие молнии. Я и еще несколько человек взвизгнули, и будто в насмешку над нами следом послышался издевательский громогласный смех.