Элиас

– Я плохо помню, что было, но Элиас уже сказал мне, что я вел себя как полный кретин.

Сердце громко ухнуло при упоминании этого имени, и мне стало противно от самой себя. Я подалась к Алексу:

– Ты чудесный. Добрый, заботливый… И я очень хочу, чтобы у нас все получилось, но давай все же не будем торопить события.

– Линда, ты нужна мне, – шепнул он. – Ты делаешь меня лучше. Ты делаешь меня таким, каким мне нравится быть.

– И ты мне нужен, Алекс. Очень нужен, – успела я шепнуть в последний момент перед тем, как он приблизился и поцеловал меня в губы.

Мы целовались очень долго. Наверное, целую вечность.

– …Тысячу раз говорила Фримену, что, если он уйдет в отпуск, я не справлюсь! У нас в штате осталось пять корреспондентов. Из них один на больничном, а еще одна журналистка со дня на день уйдет в декрет. Только представь, какой объем работы на меня обрушится, если этот гад все же надумает лететь в Пенсильванию!

Мама чуть не отрезала себе палец вместо цукини – настолько была сердита на босса.

Подготовка к папиному приезду шла полным ходом: пожалуй, если бы у мамы было больше времени, она бы сделала ремонт. Но, слава богу, когда я оказалась на пороге, она всего лишь протирала лампочку в прихожей. По всему дому тут и там были расставлены чистящие средства, а я едва не наступила в тазик с пенной водой в попытке протиснуться на кухню мимо балансирующей на стремянке матери.

Еще одно ЧП едва не произошло тут же, когда Бруно выбежал мне навстречу из гостиной и чудом не сшиб злосчастную стремянку. Мама успела упереться ладонями в потолок и не рухнуть, правда потом долго бурчала из-за того, что на краске остались водяные разводы от рук.

Когда мы покончили с уборкой, то тут же принялись за готовку. Мы с мамой были посредственными поварами, но знали любимые папины блюда и готовили именно их.

Я слушала мамины рассказы про работу и улыбалась, представляя скорую встречу с отцом.

Мамин телефон завибрировал. Она отвлеклась от нарезки и прочитала сообщение. Ее лицо просияло.

– Он приедет раньше! – Она окинула взглядом наполовину готовый стол и посерьезнела. – Дорогая, нам стоит ускориться.

Еще пара часов, и мы были во всеоружии: дом сиял чистотой, из кухни доносились такие запахи, что поскуливал даже тщательно вымытый Бруно, а мама… Мама была настоящей красоткой. Пока я делала последние штрихи и сервировала стол, она ушла в ванную, а вернулась оттуда помолодевшей на несколько лет и похожей больше на Шерон Стоун, нежели на себя. При виде ее я одобрительно присвистнула, а мама смущенно отмахнулась и растрепала свои завитые светлые локоны.

Тут из коридора донесся звук хлопнувшей двери и долгожданное:

– Девчонки, я дома!

Мы с мамой едва не наперегонки побежали встречать отца. Первой успела я.

– Папа! – крикнула и кинулась ему на шею.

От отца пахло бензином, машинным маслом и им самим – таким родным и теплым.

– Карамелька! – Он радостно засмеялся и на мгновение приподнял меня над полом. В его присутствии я всегда чувствовала себя маленькой и ранимой. – Ты с каждым разом становишься все красивее. – Он взял меня за плечи и отстранил от себя, рассматривая.

– Не больше, чем твоя жена, – хихикнула я и отошла в сторону, предоставляя родителям возможность наконец увидеть друг друга.

– Сара, – ахнул отец, когда мама подошла к нему и, не говоря ни слова, обхватила ладонями его лицо и нежно поцеловала.

Я рассматривала папу: всегда смуглая от непроходящего загара кожа, растрепанные каштановые волосы, которые с последней нашей встречи успели заметно отрасти и очаровательно завивались на концах, ясные голубые глаза и волевой подбородок, покрытый густой щетиной. Для сорока семи лет и непростой работы со сбитым режимом сна отец выглядел привлекательно, а рядом с хрупкой мамой становился похожим на Тарзана, готового защищать свою Джейн.

Мои родители были самыми красивыми на свете, и я не могла перестать любоваться ими, пока они обнимались.

Идиллию нарушил выбежавший в прихожую с радостным визгом Бруно.

– Эй, дружище! – Папа отпустил маму, сел на корточки и расставил в стороны руки, принимая в объятия вмиг обслюнявившего ему всю одежду пса.

Ужин в компании обоих родителей на протяжении последних нескольких лет был для меня редкой роскошью. Отца не бывало дома неделями, если не месяцами, а мама довольствовалась быстрыми перекусами у компьютера.

За то время, что провела с Митчеллами, я сумела оценить важность совместных семейных приемов пищи.

Отец беспрестанно шутил, рассказывая забавные и не очень случаи с работы. Мы с мамой смеялись, не в состоянии оторваться от разглядывания Роджера Престона. Эйфория от встречи прошла, и я начала подмечать его уставшие глаза, новые морщинки вокруг них, увеличившееся с нашей последней встречи количество седых волос, потемневшие и мозолистые от бесконечных ремонтов большегрузов пальцы. Мама все время была рядом, и то, что с каждым годом она не становилась моложе, не так бросалось в глаза, но отец… Отец старел с каждым возвращением домой.

Когда папин голос стал глуше, а речь – бессвязней, мы с мамой поняли, что застолье пора заканчивать.