Эликсир бессмертия для вождя. Секретные лаборатории на службе власти

«Бессмертный проработал в Секретариате ООН два года и уж должен быть известен ФБР как «чистый» дипломат, — рассуждал Олег. — Если они в чём-то заподозрили Виктора — это одно дело. А если интерес проявлен к начальнику департамента МИД СССР, в качестве которого я зарегистрирован в иммиграционной службе, — то с чего бы это? Чиновник, он и есть чиновник. Ну прибыл на неделю в своё линейное подразделение полистать бумаги, так и что с того? Это же не повод, чтобы вот так плотно, шестью машинами, «вести» его? А вчера, а позавчера?! «Засветиться» я не мог — третий день, как прибыл в Нью-Йорк, сам Бог велел вести себя тише воды, ниже травы… Места, где расположены крупные банки, шикарные увеселительные заведения, гостиницы высшего класса, дорогие магазины, зоны скопления проституток и наркоманов, в общем, где появление нашего брата, спецслужбиста, нежелательно, я обходил за три версты… Может, как раз это обстоятельство и внушило им подозрение? Вряд ли! Тогда что же? Кто-то из «кротов» успел просигналить из Москвы? Или кто-то из перебежчиков, бывших сотрудников КГБ, обосновавшихся здесь, «стукнул», опознав меня по фотографии в анкете? Ну и развелось нечисти на свете, уж и не знаешь, откуда удар последует!..»

— Ну, мне-то до лампочки, — Бессмертный прервал размышления Олега, — а вот вам… Не опоздать бы на самолёт, да и вообще…

— Виктор, вы тут, пригревшись в цитадели мирового империализма, часом не забыли, что в Союзе перестройка идёт?

— Мы её закончили, так и не начав…

— Вот, значит, как! Ну что ж, покажу тебе, что такое перестраиваться на марше… Выбрось-ка меня у входа в подземку, да только не на полном ходу!.. А сам продолжай экскурсию… Если всё будет в ажуре, я уеду вечерним поездом. Нет — завтра утром улечу в Бостон, а уж оттуда… Добро?

* * *

И Казаченко пошёл напролом. Энергичная проверка на метро — со сменой линий и резкими выскакиваниями из вагона в последний момент, затем ещё тридцать минут на автобусе, снова метро…

Оторваться, оторваться и ещё раз оторваться во что бы то ни стало!

Грубо, конечно, но когда на карте судьба операции, которая под личным контролем первого лица Комитета, можно и не заботиться, как отнесётся к твоим кульбитам «наружка», главное — уйти из-под наблюдения и бесконтрольно добраться до своей «зоны боевых действий», ради чего Казаченко и был маршрутирован в Штаты.

«Вы уж не обессудьте, хлопцы, что задал вам работы. Служба у нас с вами такая: я убегаю — вы догоняете. Хлебаем, по сути, из одной тарелки, с той лишь разницей — кто проворнее, тот и сыт. Ну, а ежели замешкался — вон из-за стола несолоно хлебавши!

Сегодня не догнали, подумаешь, велика беда! Ваша же работа не на контроле у председателя, то бишь, по-вашему, у директора… Вот вернусь — вы своё наверстаете, а сегодня будем играть по моим правилам!..

Виктора только не трогайте, он — «чистый». Уж мы-то знаем, на что вы способны: крепёжный болтик ослабить на колесе или шину подрезать так, чтобы она на скорости километров в 80–100 якобы сама лопнула, а машина бы улетела в тартарары, и… прощай, дорогой товарищ!» — подвёл итог Казаченко последним двум часам игры в кошки-мышки с механизированными «топтунами» из ФБР.

…Стемнело, когда Казаченко, выбравшись из подземки, остановил таксомотор и, плюхнувшись на заднее сиденье просторного «шевроле», не произнёс — выдохнул: «Центральный вокзал. Пулей!»

Таксист удивлённо вскинул голову и, выруливая в потоке машин, придирчиво разглядывал пассажира в зеркальце заднего видения.

Длиннополое тёмно-серое пальто из добротного драпа, белый шёлковый шарф и надвинутая на глаза чёрная велюровая шляпа «борсалино» — непременные атрибуты туалета гангстеров из кинобоевиков — явно диссонировали с оксфордским произношением клиента.

«Автомат «Томпсон» тебе бы в руки и сигару в зубы, парень, а не Центральный вокзал!» — чертыхнулся про себя таксист: ехать пять кварталов, а бензина под светофорами сожжёшь, как минимум, целый галлон.

Завидев издали вокзал, Олег сделал знак водителю. Не дожидаясь полной остановки машины, бросил на переднее сидение пятидесятидолларовую купюру, хлопнул дверцей и скрылся в толпе. Купив в привокзальной закусочной пакет сэндвичей и бутылку «антигрустина» — так коллеги из резидентуры называли виски, — Олег через пять минут осваивал купе поезда Нью-Йорк — Чикаго.

* * *

Утром Казаченко проснулся от чувства приближающейся опасности. Никак не мог взять в толк, откуда она исходит. Документов и вещей, которые могли бы его компрометировать, при нём не было. Необходимые для проведения операции имена, адреса, схемы движения — в голове. И всё же в воздухе пахло жареным!

На всякий случай Олег выглянул из купе в коридор и внутренне похолодел. По проходу двигались канадские пограничники сопровождаемые проводником.

«Что за чёрт, как я мог оказаться в Канаде?!»