Эликсир для избранных

– Это я тебе такую «дрянь» сдал? – не преминул я напомнить Кате о ее стонах и жалобах.

– Ну, кое-что из колоды пришло… – неопределенно помахала рукой сестра.

– Пока мы с тобой, Лешенька, разговоры разговариваем, твоя сестра сейчас закончит с одного раза, и мы запишем вдвое…

«А кто и вчетверо!» – подумал я, глядя на имевшегося у меня на руках джокера.

– Нет! – Катька с досады хлопнула ладонью по столу. – Одной карты не хватило. Просчиталась я малек. Не кончу!

– Все! Все! – захлопотали мы с мамой. – Карте место! Раз выложила на стол, переигрывать нельзя!

– Да я и не собиралась! Я вас и так обыграю!

Страсти за столом немного улеглись, и мы с мамой смогли продолжить беседу.

– Так, значит, прадед взял этого Кончака к себе на работу?

– Ну да. Ассистентом, лаборантом или кем там?

– А потом?

– Что потом… Так они вместе и работали. Сначала в Казани, а потом в Москве.

И тут я вспомнил, где видел замысловатую фамилию прадедова сотрудника, – в предисловии к сборнику статей… Ну да, он оказал помощь в подготовке книги.

– То есть получается, этот Кончак всюду следовал за прадедом?

– Да, он был очень близким сотрудником Павла Алексеевича и другом семьи. А кроме того, он был влюблен в бабушку.

– В Ариадну Павловну?

– Да. Бабушка в молодости была очень красивой.

– Это мы знаем. Она и в старости была недурна собой. И что же? Она ответила на его чувства?

– Ммм… Сложно сказать. Мне кажется, что поначалу она благосклонно принимала его ухаживания. Наверное, ей, молодой девушке, льстило внимание зрелого мужчины…

– А сколько было бабушке?

– А ты посчитай. Она одиннадцатого года, значит, в начале тридцатых ей было двадцать с небольшим.

– А ему?

– Борис был лет на двенадцать старше…

– Не такой уж он был старый…

– Ну, в двадцать лет тридцатилетний мужчина кажется девушке… взрослым.

Я произвел в уме несложные расчеты. Получалось, что Борис Кончак был ровесником ХХ века. Он, конечно, давно уже умер. А жаль… Вот с кем было бы интересно поговорить о прадеде и всех его делах. Может, родственники какие-нибудь остались?

– И чем дело кончилось? Ну, между этим Кончаком и бабушкой?

– Ничем.

– Разошлись?

– Что-то между ними случилось, – задумчиво произнесла мама. – Твоя бабушка не любила про это рассказывать. После смерти Павла Алексеевича Борис еще какое-то время продолжал поддерживать отношения с Серафимой Георгиевной и бабушкой, а потом… Потом вдруг исчез с горизонта.

– Исчез? Может, его посадили?

– Не знаю! Никогда ничего про это от мамы не слышала.

– А когда это произошло?

– Перед войной. Как раз тогда мама… моя мама вышла за папу, а в тридцать девятом родилась я…

– Ну, вот тебе и объяснение, – заметил я. – Бабушка встретила другого мужчину и вышла за него замуж. Сердце Кончака было разбито, и он перестал бывать у Заблудовских. Вполне логично.

– Логично, но это все только предположения, – сказала мама. – Бабушка, повторяю, про Кончака мало рассказывала.

– Хм… Или другая версия! Ариадна Павловна была без памяти влюблена в Кончака, а он ей изменил с другой. И тогда бабушка с досады вышла за дедушку и…

– …И с досады родила меня, – закончила мама. – Спасибо, сыночек!

– Да я ничего плохого не хотел сказать… Так, предположения, как ты говоришь…

– Так, вы играть будете? – опять нетерпеливо спросила Катя.

Все это время она была занята какими-то сложными вычислениями и не очень прислушивалась к нашему разговору.

– А в «базар» ты что-нибудь снесла? – поинтересовался я.

– Я, может быть, сейчас возьму «базар», – ответила Катя.

– Что же, дело хозяйское, конечно, – произнес я. – А если я сейчас с одного раза закончу?

– Это будет с твоей стороны очень большое свинство, – серьезно ответила сестра.

– Так берешь «базар» или не берешь?

– Беру, – решительно заявила Катька и сгребла карты, лежавшие на столе.

Она выложила трех тузов, потом задумчиво пожевала губами и вернула на стол червонную тройку.

– Что это вы с матерью все мусор какой-то в «базар» кидаете, а? – злобно спросил я. – «Картинки» приберегаете? Смотрите, не копите богатства на земле, как говорится…

Я взял карту из колоды. Это был еще один джокер. Я стал перекладывать его в руке с места на место, прикидывая разные комбинации. Шансы покончить все одним ударом у меня были неплохие. Я приложил джокера к двум королям, хотя можно было и к десяткам, и к пиковому тузу с пиковой дамой. Н-да, одной карты не хватает, чтобы все сложилось… Так, а что отправить в «базар»? Лучше всего девятку бубен. Она совершенно ни к чему. Опасно, конечно… Маме или Катьке эта карта может оказаться очень даже к чему… Но сбросить в «базар» какую-нибудь другую карту означало разрушить одну из комбинаций и отсрочить победу. Рискнем!

– Так ты говоришь, что Кончаку было за тридцать, когда они с прадедом работали в Москве?

– А? – встрепенулась мама. Я, видимо, оторвал ее от каких-то карточных расчетов. – Да, ему было за тридцать.

Я еще немного подумал и сбросил в «базар» девятку. И по торжествующему выражению маминого лица понял, что совершил фатальную ошибку…

– Тэк-с! – произнесла мама и начала, не торопясь, выкладывать на стол карты.