Эликсир для Потрошителя

Он замолчал, задрав голову и пытаясь посмотреть Алене в глаза. Она молчала, отводя взгляд.

— От чего ты меня спасала, а? — напрямик спросил Ефим, поняв, что в гляделки ему с Аленой не сыграть.

— Да помрачение какое-то нашло. — нехотя ответила Алена. — Я и не помню толком, что тогда несла.

— Эй, ты ври, да не завирайся! — рассердился Ефим, хватаясь рукой за ее блузку. — Ты что, думала, в бокале отрава? Да?

— Да ничего я не думала! — Алена со всей силы пихнула приставалу рукой. Он отлетел на пару шагов, но тут же вернулся.

— Меня Ладка потравить хотела? Ну ответь же!

Алена пристально поглядела на мужика. Надо же, догадался! Или были еще попытки?

— А с чего вам такое в голову пришло?

— Да не знаю я! — с отчаянием ответил мужичок. — Она ж поначалу ласковая была, как кошенька. Я когда омолодиться предложил, прыгала от радости. А как начали лечение, ее подменили будто. Злющая стала, как гадюка подколодная. Все на меня шипела, веришь, я по ночам засыпать боялся! Думал, придушит со злобы.

Он помолчал.

— Я-то думал, дурак старый, может, дни у нее эти… критические. А вот неделя прошла, а все только хуже становилось. А потом ты с тем бокалом…

Алене стало жалко мужика.

— Меня гормонами лечили, вот я и запсиховала. А если вы свою Ладу так боитесь, так пошлите ее подальше. Зачем себя мучить?

— Да люблю я ее, дуру. — вздохнул мужик. — А хотя, права ты, наверное. Пошлю. Вот вернется, и сразу пошлю.

— Не вернется. — сказал откуда-то сзади знакомый мужской голос. Алена вздрогнула — она и не слышала, как Игорь подошел к ним почти вплотную. Совсем чутье потеряла!

— То есть это к-как? — Ефим побелел и начал слегка заикаться. — К м-мужику другому сбежала, что ль?

— Она была с другим мужиком. — подтвердил Игорь. — Но вы можете уже не ревновать. Это была ее последняя измена. Вчера ночью ее задушили удавкой.

Глава 27

Полтора века назад, 1892 год…

Лондонские газеты захлебывались от ужаса, описывая двойное убийство. Сразу две молоденькие девушки-проститутки, жившие в одной квартире, погибли от отравления стрихнином. На сей раз правильный диагноз поставили сразу. Девушки совсем недавно приехали в Лондон, на панели пробыли всего несколько месяцев, у них не было ни алкогольной зависимости, ни тяжелых болезней.

Когда у обеих подружек одновременно начались рези в желудке и судороги, врач сразу заподозрил отравление. Перед смертью девушки успели описать господина с пышными усами, который дал им какие-то капсулы. Вскрытие показало, что это был стрихнин.

Скотленд-Ярд завел уголовное дело, господина с пышными усами искал теперь весь Лондон. Крим был счастлив, и даже видение бьющейся в агонии Лауры отступило куда-то на задворки сознания. Слава все же нашла его, Джек-Потрошитель отступил в тень. Ложкой дегтя было лишь то, что некоторые газетчики робко поминали Джека, и пытались приписать ему великолепное двойное убийство, совершенное Кримом! Этого Нейл допустить не мог.

Он заставил Лауру написать под диктовку два письма — районному судье и полицейскому детективу. Лаура не хотела даже думать об отравлениях и проститутках. Она была поглощена мыслями о свадьбе и предстоящем материнстве, и мир видела, словно сквозь белый флер свадебной фаты. Крим впервые слегка повысил на нее голос, уговаривая исполнить свой гражданский долг. Он точно знает, кто убил молодых девушек, так неужели он должен промолчать, не остановить убийцу?

Под его давлением Лаура, заливаясь слезами, все же написала анонимное письмо. Но и судья, и Скотленд-Ярд задыхались от наплыва свидетелей и разоблачительных писем, и его анонимки просто затерялись в общем потоке. А еще через несколько дней большинство газетчиков пришло к выводу — в Лондон вернулся Джек-Потрошитель. Обсуждение в газетах потихоньку свелось к обсуждению версий — кто он, этот загадочный маньяк?

От расстройства Крим перестал готовиться к свадьбе. Теперь он ходил по квартирам соседей с жалобами на продажность полиции и газетчиков, которые не хотят ловить настоящего убийцу, и приписывают его преступления какому-то мифическому Джеку, скорее всего, никогда не существовавшему в природе. Он уверял, что знает имя реального маньяка, это один из его соседей, безобидный с виду студент Харпер. Он писал про него в полицию и судье, но тем плевать. Всем плевать на правосудие!

Соседи сначала посмеивались над доктором, считая его безобидным чудаком, но потом насторожились. Уязвленный насмешками до глубины души, доктор Крим стал в подробностях расписывать убийства проституток. Он рассказывал о том, кто из них забился в агонии первой. Упоминал диван в большой комнате, широкую кровать в спальне, рыбную закуску, стоящую на столе… Откуда доктор мог знать такие подробности, если их не было в газетах? И один из соседей, фотограф, все же обратился в Скотланд-Ярд, чтобы прояснить этот вопрос.