Эликсир. Новое рождение

— Чего ты там вякнул, мелочь? — его возмущённый голос был достаточно громким, чтобы на нашу перепалку обратили внимание почти все стоявшие рядом гости «Ринга».

— Ты мой протез испортил, у меня же пальцев нету! Как мне теперь драться? — как можно более несчастно простонал я.

— Да не трогал я твою культю!

— Ещё как трогал! Что мне теперь делать?

— А ну заткнись, не то я до боя тебя отделаю! — рявкнул он, уже собираясь взять меня за грудки, но тут вмешался один из зрителей.

— Опять за своё Байт!

— Слышь, Гриф то новенький, ещё и калека, постыдился бы! — добавил другой.

— Да завалите свои хавальники, я ни черта не делал! — заорал Байт.

— Тут все знают, что ты ушлый тип, хватит врать!

— А ну заткнись! — не выдержав, Байт вцепился в рубашку гостя и тут же получил по лицу от другого.

Он был здоровенным, но что один против толпы? Я не знал сколько здесь дефолтов, а сколько обычных людей, но дрались все с упоением, подогретые предыдущими схватками. Василиск ещё больше усилил голос, пытаясь успокоить гостей:

— Да прекратите же вы, сейчас мы во всём разберёмся, успокойтесь, мать вашу!

Но толпа его не слушала. Дождавшись, когда охранник с входной двери побежит помогать в зал, я выскользнул на улицу и выбежал из арки. Так. Как там было? Вышел, влево. Повернув, я как можно быстрее шагал, боясь переходить на бег, пересёк один перекрёсток, дошёл до следующего и проиграл стишок в голове ещё раз: «вышел, влево, перекрёсток, прямо снова перекрёсток, там налево, там направо, ещё право, я пришёл».

Так, ну здесь просто. Повернув, я разглядел пешеходную улицу поменьше, повернул на неё. Но теперь то куда? В конце было «ещё право», я помнил, что идти недалеко, но до следующего поворота пилить и пилить. Надо мной возвышался гигантский небоскрёб, сотни две этажей. Я диву давался: как такая махина не продавливает землю под своим весом? Опустив взгляд, я нахмурился: а это что? Приглядевшись, я заметил небольшое углубление под мусорные баки. Ден сказал в конце: «там вниз». Куда здесь вниз? Оглядев асфальт, я опустился на колени и заглянул под мусорные баки. Под одним из них был люк. Покраснев от натуги, я сдвинул мусорный бак с места, а затем покраснел ещё больше, пока кончиками пальцев пытался зацепить люк. «Надутый» кулак был бесполезен и тянуть пришлось одной рукой, но я его таки вытащил. Пошарив рукой, я нащупал лестницу и, ступив на неё, стал спускаться. Следуя инстинкту, я приподнял крышку люка, закрывая его за собой, на случай если меня кто-нибудь преследовал.

До земли было метров десять. Ступив на твёрдый каменный пол, я прищурился: здесь было темно, но очертания прямого туннеля разглядеть можно было. Больше здесь идти некуда, так что я пошёл вперёд. Метров через двести я увидел знакомую фигуру, недовольно сложившую руки на груди:

— Я же ясно сказал, сиди не высовывайся, а ты что сделал? — прошептал Денис.

— Не удержался, — честно ответил я и, на всякий случай, добавил: — извини.

— Если хочешь играть в команде, ты должен научиться слушать приказы, — холодно ответил он. Что же, я заслужил выговор. Осмотрев мою грудь, Денис оторвал с груди наклейку. — Гриф? Серьёзно?

— Бойцовский псевдоним, — пробубнил я, глядя в пол.

— Ладно, потом расскажешь. Ситуация обострилась, — пригласив жестом следовать за собой, он продолжил: — как только нашу запись пустили в сеть, официальные медиа тут же стали крутить её у себя. Это необычно. Я думал, что они захотят замолчать произошедшее.

— Но что это значит?

— Хотел бы я знать.

— А что это значит для нас?

— Что тебе придётся купить скин понадёжней. Сюда, — остановив меня, он открыл ржавую дверь, пропуская в боковой туннель что под наклоном уходил глубже, — и будь добр, держи рот на замке.

Я услышал голоса. Спустившись на один уровень, мы вышли на… подземную улицу? Труба уходила вдаль на сколько хватало глаз. Метров пять диаметром, она тускло освещалась самодельными светильниками, не к месту развешенными неоновыми рекламными вывесками и прикрученными на потолок автомобильными фарами. Через каждые пару метров в трубе было углубление занятое подземными жителями. Люди здесь, по большей части, выглядели именно так, как я представлял жильцов бесплодных земель: грязные, лохматые, несчастные. Некоторые из них умоляли о помощи, другие копошились в мусоре, что по вертикальным трубам падал глубже, прямо через их руки. Большая же часть безразлично смотрела перед собой.