Эликсир жизни

Но Маша не смогла прийти. Сообщила, что накануне заболела гриппом и лежит с высокой температурой, сбивая ее аспирином. Я написал Маше, что сбивать температуру нельзя. Высокая температура это способ защиты организма от инфекций, от вирусов и микробов. Вирусы и микробы быстро размножаются, но в момент деления легко погибают от перегрева (кстати, и опухолевые клетки тоже). Если жар у больного сильный, то нужно охлаждать поверхность туловища и головы, обтирая кожу водкой или холодной водой. И еще я написал, что могу приехать и помочь. Маша ответила, что приезжать не нужно и что у нее, по всей видимости, все-таки не грипп, а сильная простуда, осложненная инфекцией, которую лечит антибиотиками. Я посоветовал ей надеть шерстяные носки, выпить горячего молока с маслом, медом и содой, а потом подышать над паром вареной картошки. Для устранения инфекции надо жевать почаще лук и чеснок, не применяя антибиотики без крайней необходимости. Чеснок – реальная панацея от инфекционных болезней. Чеснок полезно употреблять почти в любых количествах (не на пустой желудок!), конечно, если в планах на день не намечены поцелуи. Попутно хочу заметить, что с помощью новых антибиотиков ученые и медики устраивают среди микробов столь жесткий отбор (в результате выживают самые устойчивые), что вскоре человечество столкнется с такими микробными монстрами, перед которыми огромные чудовища типа инопланетных «чужих» покажутся жалкими крабами.

Наконец мы встретились в кафе. Небольшого роста, стройная, с короткой светлой стрижкой и нарумяненными щечками Маша выглядела очень юной. В спортивной куртке и джинсах. Я заказал два шоколадных коктейля. Держалась Маша скромно, но с достоинством. Оглядевшись по сторонам, задала вопрос: «Викентий, Вы уже здесь бывали?». «Да, приходилось», – подтвердил я. «С другими женщинами?», – ревниво уточнила Маша. «Само собой. Не с мужчинами же», – усмехнулся я. «И много женщин у Вас вообще по жизни было?», – спросила она испытующе. «Мне хватило», – почему-то уклонился я от прямого ответа и, в свою очередь, спросил: «А у Вас?». «Что – у меня?», – непонимающе переспросила Маша. Но потом вздохнула и честно начала перечислять, загибая пальцы: «Муж… Потом появился один человек, но не сложилось. Потом было два коротких романа…». Я шутливо перебил: «Если пальцев на левой руке не хватит, чтобы сосчитать всех, кому Вы сказали „да“, то пальцы на правой будете загибать без меня». Она смутилась: «Хватает, хватает!».

После кафе мы бродили по дождливым полутемным вечерним улочкам. Было промозгло, сыро, сверху моросило. Неоновые надписи и свет из магазинных окон фрагментарно пронизывали влажную темноту, создавая вокруг нас иллюзию огромного аквариума. Мы, как две сухопутные рыбы, неторопливо проплывали по лужам мимо стеклянных витрин. Незаметно оказались на бывшей улице Горького. Глупо ее переименовали. Была улица в честь великого писателя, а стала не поймешь что. Впрочем, не глупо, а хитро. Под маркой «возвращения исторических названий» горе-реформаторы истребили целый пласт советской культуры и памяти. Кому помешал замечательный герб «серп и молот» – символы труда и народовластия? Тем, кто презирает трудовой народ. Позорит человека не труд, а позорное отношение к труду. Паразитам по нраву другой герб – хищный двуглавый орел, символ имперских завоеваний и самодержавного гнета. Ну что может быть глупее, чем дать Российской республике монархический герб с короной и скипетром?! Маразм. Хотя вообще-то Россия по сути всегда была империей. Империя остается империей, какая бы форма правления в ней не возникала; в противном случае великая держава превращается в содружество маленьких колоний.

«Нет, здесь не пойдем», – вдруг заявила Маша и торопливо свернула в переулок. «Почему ей не хочется идти по Тверской? Странно…», – мысленно подивился я и спросил: «А Вы стрижкой собак где занимаетесь?». – «Мотаюсь по клиентам целый день». – «И по Тверской?». – «Да везде. А Вы часто здесь бываете?». – «Нет. В столицу приезжаю всего раз в неделю». – «И не хотели бы сюда перебраться?». – «Нет». Мой ответ заставил Машу опечалиться. Ей ведь нужен был мужчина в семью.

После встречи мы вяло переписывались, а потом всё заглохло. Прошло три месяца, и неожиданно я получил от Маши письмо, в котором она писала: «Я все-таки хотела бы постараться построить семью». Я пошутил: «Та, которая хочет „строить семью“, перепутала любовь со стройплощадкой. Стараться – типично женский подход; у мужчин любить получается без натуги. Любовь для мужчин – цель, для женщин – средство». Маша обидчиво ответила: «А я всё равно буду стараться. И без Вас обойдусь. На свете много мужчин, которые не витают в облаках, а хотят создать семью». Я промолчал. И грубовато подумал: «Ох, хороша Маша, да в башке каша!».

Шамаханская царица