Эликсир жизни

А еще был такой сон. В огромной аудитории я рассказываю студентам и коллегам про свои достижения. Вдруг народ стал расходиться. Все ушли, кроме нескольких фигур наверху аудитории. Мне было безразлично, что большинство ушло, но почему-то были важны эти люди наверху. Лица у них были просветленные и как бы знакомые. Я силился вспомнить, кто они, но не мог. Пошел к ним, наверх, но тело мое едва-едва двигалось, как сквозь вату. На последних метрах совсем не осталось сил. Фигуры были уже совсем близко, рукой подать. Они стали протягивать мне руки, чтобы помочь. Я хватался за них, но мои руки проходили сквозь них, бестелесных. Один из них на шаг спустился вниз и попытался подтолкнуть меня вверх, но ничего не выходило: его сила была только духовной, не физической. Да, разум без силы слаб (а сила без разума вообще бессильна). Я напряг всю волю и вскарабкался наверх, к ним, к бестелесным. Но тут снизу за мной погналась женщина. Нет, не женщина, это была та самая, от которой я уплывал в предыдущем сне. Я выбежал из здания на морской берег. Она догоняла, легко паря холодной черной мантией над жарким песком. Я трудно бежал по песку, вязнущему под ногами. У края нависшего обрыва полез вверх, подтянулся, взобрался туловищем на край, перевалился, но не смог подняться: совсем уморился. Подумал в тоскливом испуге: «Нельзя лежать. Надо вставать». И поднялся, шатаясь. Из последних сил снова побежал. Оглянулся. Ее не было. «Значит, еще не выкарабкалась из обрыва», – решил я. Но тут же ощутил ее мертвенное дыхание. Ее голова была рядом с моей, совсем рядом! «Поцелуй меня», – нагло предложила она. Я отрицательно мотнул головой и постарался ускорить бег. Не тут-то было. Она неслась за мной плотно; и смердяще дышала в затылок. Но вот передо мной снова возникли те самые бестелесные. Они окружили меня, и она куда-то пропала. Я вздохнул с облегчением. У бестелесных в руках было много кубков – наподобие спортивных – золотых и серебряных. Я залюбовался их красотой. Вдруг один из кубков задрожал и упал на землю. Из него посыпался пепел. А из пепла восстала она. Она ехидно усмехалась и жутко скалилась. Бестелесные схватили ее и посадили в деревянную клетку. Они больше ничего не могли с ней сделать. Я решил ее сжечь. Стал искать спички. Их не было. Тогда один из бестелесных дал мне их, а другие притащили ворох книг. Я поджег. Огонь разгорелся. Но с ней ничего не делалось. Она визгливо смеялась. Вдруг я понял, что нужен не только огонь. Нужно не бояться. И как только я сумел побороть свой страх, она загорелась, зашипела и превратилась в бессильную старуху. Прошамкав «пора бабушке отдохнуть», она исчезла, через секунду хлопнув вдалеке крышкой своего гроба. Я проснулся в холодной испарине.

Иногда сны бывают более жизненными, чем жизнь наяву. Что есть наяву? Работа, еда, телевизор, книги, люди, секс, сон. Всё скучно-предсказуемо. Сон не только продлевает жизнь, как эликсир, но и придает ей неповторимый таинственный аромат. Сон – самая необычная часть жизни, треть жизни. Во сне душа странствует в собственном пространстве.

Однажды мне приснилось такое. Летним солнечным днем со своими детишками иду по полевой дороге. С левой стороны зелень сочного леса, стволы берез, а справа цветочный луг, где трещат кузнечики. Малыши бегают и прыгают по разнотравью, собирают букетики, смеются. И тут я чувствую: «Вот оно счастье. Вот где мой эликсир!». Дети бегут ко мне, наперебой что-то щебечут, и мы идем дальше. Вот перед нами возникает какой-то бревенчатый дом. Он высокий и светлый, как сказочный терем. Входим. В доме свет, простор и эхо. Дети начинают весело носиться по пустым залам, пронизанным через распахнутые окна пучками солнечных лучей. И тут я понимаю (во сне), что это всего лишь сон и что дети уже давно выросли. А тех малышей больше нет. Они только в моей памяти.