Эликсир жизни

Я забрал тело своего несчастного брата и предал его земле. Парни из похоронной конторы опустили гроб в глубокую прямоугольную яму. Мы с Валей бросили по горсти глинистой земли. Больше никого с нами не было. Валя тихо заплакала. Парни стали лопатами бросать землю. Сначала земля падала со стуком. Я стоял, прислонившись к ограде чьей-то могилы, и вспоминал. Вспоминал, как в детстве мы с братишкой дружили. Я читал ему сказки. И рассказывал фантазии, выдумываемые на ходу, а он внимал, широко раскрыв глаза. И какой он был добрый мальчуган. А каким бравым солдатом вернулся из армии! И как мы с ним ходили на рыбалку. Он ловко забрасывал спиннинг. Однажды нам попался огромный лещ, килограммов на «дцать». Вовчик вывел его к берегу, а я, вместо того, чтобы подвести под рыбу сачок, бросился в воду и попытался схватить руками. Лещ рванулся, скользко вывернулся и был таков. А еще был такой случай. Как-то летом мы с Вовчиком рыбачили на стремнине и увидели двух кричащих о помощи, которых мимо нас несло течением. Я, как был в штанах и рубашке, так и бросился в воду наперерез. А Вовчик начал раздеваться и запутался в штанине. Я пересекся с одним из тонущих вовремя; он уже захлебывался. Он цепко схватил меня за рубашку, а его товарищ, который не столько тонул, сколько был в испуге, подставил ему плечо с другой стороны. Когда мы выбрались на берег, выяснилось, что оба пловца изрядно пьяны. А за нами из воды выбрался Вовчик, который, раздевшись, прыгнул было в воду, но пересек леску спиннинга и зацепился плавками за крючок. Брат всегда был невезучий…

Я старался не вспоминать, каким Вовчик был в последние годы. В горле стоял ком. Вот поставили крест и навалили холм. Положили венок. Хлынул дождь. Капли стекали по моему лицу. Они были соленые.

Куда плывем

Странный это был корабль: ни команды, ни капитана, ни пассажиров. Судно шло своим ходом не понятно куда. Вокруг простирался бескрайний холодный океан. Легкий ветерок рябил мелкую волнишку. Солнечный блик играл на поверхности, отражаясь там, где ряби не было. Солнце уходило из зенита. Снегоподобная вата облаков висела в пронзительном светло-голубом небе. Какая красота! Чудесная красота вечной природы. Смотрю на небо – хочется под ним жить (смотрю на жизнь – хочется уйти на небо).

Я почувствовал, что на судне кто-то есть еще, кроме меня. Я прошелся по пустынной палубе до кормы. Никого и ничего. Зачем и почему я здесь? Как отсюда выбраться? Но нет, никуда деваться невозможно. Ощущение безысходности овладело мной. «Хочешь посмотреть, что будет?», – неожиданно спросила меня та, присутствие которой я постоянно ощущал и от которой всё время инстинктивно отворачивался. Я повернулся к ней лицом. И никого не увидел. Но отчетливо ощутил, что вот она, передо мной. Я чувствовал ее так же ясно, как если бы видел. Ее невозможно описать словами, потому что для этого не существует слов. Я не в силах был ответить. Она понимающе усмехнулась и открыла дверь в каюту. Жуткое зрелище предстало моим глазам. Каюта была завалена разлагающимися трупами. Останки людей были навалены кучей. Торчали кости, черепа, кровавые мышцы, гниющие внутренности. От них шло тошнотворно-сладковатое зловоние, от которого мутило. «Вот финал жизни. Вот что было и будет с каждым», – бесстрастно констатировала моя зловещая спутница. «Это ужас. Так нельзя. Это несправедливо», – хотел сказать я, но слова застряли в горле. Она поняла и невозмутимо ответила: «Ужас? Это всего лишь твои эмоции, твой страх. Так нельзя? Это наивно. Несправедливо? Справедливость встречается только в романах, в кино и в речах политиков. В жизни ее нет. Справедливость никогда не торжествует, торжествую я. Каждый покойник когда-то надеялся, что всё обойдется». «А ты не надейся, что я тебе легко сдамся, пока не мертвый!», – возмущенно выкрикнул я и прыгнул в океан. «Греби, греби, старайся! Всё равно приплывешь ко мне», – услышал я вдогонку ехидный комментарий. «Этого не может быть! Я человек, царь природы!», – возмутился я. «А я твоя служанка – смерть», – сказала смерть.

Вдруг я понял, что это не на самом деле. И сказал сам себе, еще не просыпаясь: «Успокойся, это всего лишь сон!». Иногда во сне я понимаю, что сплю и тогда смотрю сон как кино, пока не надоест. Ведь бесплатно. Мое участие в сновидениях часто становится подконтрольным моему разуму. Почти в любой момент могу сказать себе: «Всё, пора просыпаться!». Так я себе и приказал. И проснулся. Ф-фу! Приснится же такая жуть! Почище любого фильма ужасов.