Эликсир жизни

Научная работа – резьба по камню; любая другая работа – черчение на песке. Многие миллиарды людей, обитавших на планете Земля, – всего лишь почва, питательная среда, не более. Каждый человек делает, что попало, а в итоге получается развитие цивилизации. Впрочем, большинство вообще ничего не делает. Разве что – питается, размножается и испражняется. Не трудно подсчитать, что каждый человек выкакивает за свою жизнь примерно 20 тонн! От большинства людей остается только навоз – единственное свидетельство того, что они жили.

Синхротрон близ Парижа

Как-то раз один знакомый биофизик, приехавший на побывку из Германии, свалился мне на голову перед выходными как снег в сентябре: «Кеша! Срочно помоги померить люминесценцию». – «Ну, ты даешь! Я на охоту на уток назавтра собрался, а ты – срочно…». – «Выручай! Мне в понедельник надо к немцам с результатами вернуться». Пришлось отложить охоту и в выходные работать с белковыми препаратами. Пока я проводил измерения, приятель восторженно рассказывал о своей сладкой жизни за рубежом (кстати, сладкая жизнь – как сладкая вода: утоляет жажду только пока глотаешь). «А ты что тут сидишь, не уезжаешь?», – спросил он под конец. «Мне здесь нравится. Недавно французы к себе пригласили на синхротрон. Пожалуй, я бы съездил на пару месяцев, да денег на билет нет». – «А они не могут оплатить?». – «Нет. Грант для меня на полгода получили, а о билетах написали, что за мой счет». – «Тогда вот тебе 100 баксов за работу и 100 баксов в долг. Покупай билет. Долг вернешь потом». Я поблагодарил приятеля, взял деньги, наскреб по друзьям в долг недостающее и купил авиабилет до Парижа. Между прочим, кредиторы – самые бескорыстные из друзей.

Французы Жак и Мишель заждались. Жак встречал меня в аэропорту, но не встретил. А получилось это так. Летел я с одной спортивной сумкой, без багажа. Поэтому в аэропорту, выйдя из самолета в числе первых, двинулся не в сторону выдачи ручной клади, как все, а сразу на выход. Увидев перед собой спины двух пилотов и трех стюардесс, двинулся вслед, уверенный, что уж они-то знают кратчайший путь. Они прошли через многочисленные переходы и куда-то вошли. Я приоткрыл дверь и заглянул. Служебное помещение. На меня уставились. Я смутился, не решившись войти, зачем-то сказал «бонжур!», прикрыл дверь и принялся плутать по переходам. После долгих скитаний выбрался из здания аэропорта и сел на подошедший автобус. Короче говоря, попал во Францию, минуя таможню. А Жак, не обнаружив меня среди выходящих с терминала пассажиров, обратился в Аэрофлот. Там подтвердили, что Викентий Никишин летел именно прибывшим рейсом. Но французские диспетчеры и таможня заверили, что никакой Никишин не прилетел. Жак подумал, что русский коллега с борта самолета попросту испарился.

Пока Жак сходил с ума в аэропорту, я пересел с автобуса на электричку и доехал до Орсе. Отыскал здание биологического отдела и сообщил секретарше свою фамилию. Она попросила написать, по буквам. Я написал, как в загранпаспорте: Nikichine. Поскольку chine в переводе означает «китаец», то секретарша недоуменно вытаращилась. Пожав плечами, позвонила по телефону в лабораторию и сообщила Мишелю: приехал странный белый китаец. Мишель пришел, всё разъяснилось, и мы вместе посмеялись над моей «китайской» фамилией. Когда же из аэропорта Мишелю позвонил Жак и сообщил, что Никишин из самолета исчез, Мишель, пряча улыбку в черных усах под гасконским носом, серьезным тоном сообщил, что Никишин давно приземлился в Орсе на парашюте.

Синхротрон был небольшой, всего сотня метров в диаметре. По кольцу синхротрона разгоняется поток электронов. В течение 4-х часов поток теряет энергию в виде излучения (рентгеновского, ультрафиолетового, видимого, инфракрасного). Когда интенсивность излучения спадает вдвое, синхротрон останавливают и через час запускают вновь. В кольце имеется много окошек, через которые физики, химики и биологи собирают нужный вид излучения. Жак и Мишель собирали ультрафиолет, пропускали его через светофильтр и монохроматор, а затем направляли на раствор белка в кварцевой кюветке. Белок начинал люминесцировать – высвечивал ультрафиолетовые кванты меньшей энергии. Эти кванты улавливались детектором, после чего сигнал усиливался и обрабатывался на компьютере.