Вскоре после свадьбы Евфимии захотелось посетить наши горы. Она приехала сюда, и я должен сознаться, что ее поведение, всегда в высшей степени милое, любезное и ровное, вызывало у меня невольно удивление.
Прошло два года, а между тем ничто не нарушало спокойного течения нашей жизни. Обе зимы мы провели в соседнем городе, но и там баронесса выказывала своему супругу такое безграничное, почтительное уважение, такое внимание к малейшим его желаниям, что ядовитая зависть должна была умолкнуть и ни один из молодых людей, мечтавших о свободном и удачном ухаживании за очаровательной дамой, не смел позволить себе относительно нее самой легкой вольности.
Однако в минувшую зиму мне опять суждено было стать единственным скептиком, который, охваченный своею прежней, едва заглохшей идиосинкразией, снова начал питать жестокое недоверие к добродетелям баронессы.