Эликсиры дьявола

Принцесса почувствовала себя вскоре в интересном положении. Казалось не подлежащим сомнению, что убийца воспользовался естественным волнением новобрачной, чтобы учинить злодейство, а потому принцесса уехала в один из отдаленных герцогских замков, дабы разрешиться тайно от бремени. Действительно, представлялось нежелательным, чтобы плод такого адского обмана являлся живым позором для памяти злополучного ее супруга в глазах всего общества, которое из разговоров прислуги узнало о всех ужасных событиях роковой брачной ночи.

Тем временем отношения между Франческо и сестрой герцогини принимали все более сердечный характер. Вместе с тем возрастало и расположение к нему герцогской четы. Герцог, давно уже посвященный в тайну Франческо, признал, наконец, неуместным противиться долее настояниям герцогини и княжны. Он согласился выдать свояченицу замуж за Франческо с тем, чтобы этот брак оставался некоторое время тайным. Решено было, что Франческо поступит затем на службу к иностранному двору, состоявшему в близких родственных связях с герцогским, и благодаря этим связям будет произведен в генералы, после чего и состоится публичное объявление о его браке с княжной.

День бракосочетания наконец наступил. Герцог со своей супругой и двумя доверенными лицами из придворных (один из них был как раз мой предшественник) одни только должны были присутствовать при совершении церковного обряда в маленькой часовне герцогского дворца. Дверь часовни охранял паж, тоже посвященный в тайну.

Брачная чета стояла уже перед алтарем, и духовник герцога, почтенный, престарелый священник, отслужив молебен, приступил к совершению обряда бракосочетания. Как раз в это мгновение Франческо страшно побледнел и, устремив неподвижный взор на одну из колонн, поддерживающих купол над алтарем, воскликнул глухим голосом:

— Чего ты от меня хочешь?

Действительно, прислонясь к этой колонне, стоял таинственный живописец в странном костюме, сверх которого наброшен был фиолетовый плащ. Он словно пронизывал жениха зловещим взглядом глубоко запавших черных глаз. Княжна едва не лишилась чувств. Все присутствовавшие оцепенели от ужаса, за исключением священника, который, оставаясь совершенно спокойным, обратился к Франческо с вопросом:

— Если у тебя совесть чиста, то отчего так пугает тебя появление этого человека?

Франческо, стоявший перед алтарем на коленях, тогда неожиданно вскочил и бросился с маленьким ножом в руке на художника, но, прежде чем успел нанести ему удар, упал с глухим стоном на пол. В то же мгновенье живописец бесследно исчез за колонной часовни. Тогда только все очнулись от оцепенения и бросились помогать Франческо, который лежал без чувств и казался мертвым. Во избежание огласки придворные, приглашенные в свидетели бракосочетания, отнесли его в спальню герцога. Очнувшись от обморока, он потребовал, чтоб его отпустили домой, и не ответил ни на один вопрос герцога о таинственном происшествии в часовне. На другое утро оказалось, что Франческо бежал из резиденции, захватив с собою все драгоценности, пожалованные ему принцем и герцогом. Герцог всячески старался выяснить по крайней мере факт таинственного появления живописца в часовне, в которой имелось всего лишь две двери. Одна из них вела из внутренних апартаментов дворца в места близ алтаря, а другая выходила в широкий главный коридор. У этой двери стоял на часах паж, которому приказано было не впускать никого в часовню, другая же дверь была заперта наглухо. При таких обстоятельствах являлось совершенно непонятным, каким образом художник мог войти в часовню и снова оттуда скрыться. Нож, которым Франческо хотел заколоть таинственного художника, как бы закоченел во время обморока в его руке. Паж, стоявший на часах у дверей часовни, оказался тем самым, который был чуть не очевидцем кончины злополучного принца. Увидев нож, он стал уверять, что это тот самый, который лежал тогда на полу возле принца и что он узнал его по блестящей серебряной рукоятке. Скоро после того получено было известие, что вдовствующая принцесса в день, назначенный для бракосочетания Франческо, разрешилась от бремени сыном и умерла после родов. Герцог сожалел о ее кончине, хотя, с другой стороны, сознавал, что ужасная тайна первой брачной ночи должна была лечь тяжелым гнетом на ее душу и вызывать у посторонних несправедливые подозрения против нее самой. Сын вдовствующей принцессы, являвшийся плодом столь адского злодеяния, воспитан был за границей под именем графа Викторина.

Наша княжна (свояченица герцога) была так сильно потрясена всеми этими событиями, что решила уйти в монастырь. Она теперь, как вам это, без сомнения, известно, настоятельница картезианского монастыря в Б***. В высшей степени изумительным является также недавнее происшествие в замке барона Ф, стоящее в какой-то таинственной связи с упомянутыми уже страшными событиями при нашем дворе… Дело в том, что августейшая игуменья, тронутая бедственным положением одной женщины, которая на возвратном пути с паломничества к Святой Липе зашла в ее монастырь, взялась воспитать…