Эликсиры Эллисона. От любви и страха

– Нокс, закругляйся! – заорал Эрни. Нокс нанес два последних удара по изувеченному лицу Каппа, потом взвалил низенького жиденыша на плечо и понес его к горе раскуроченной мебели в центре магазина. Он сбросил его с плеча, и Капп упал прямо на край разбитого стола. Позвоночник старика хрустнул, точь-в-точь как расколовшаяся фанера.

Нокс выбежал на улицу к остальным. Уотсон вручил ему напалмовую гранату, потому что это все-таки была миссия Нокса, и Нокс, выдернув запал, швырнул гранату в проем разбитой витрины.

Они перешли на другую сторону улицы и, когда волна жара выхлестнула наружу, отвернулись, защищая глаза. Жар накатил, как сирокко, за ним налетела ударная волна, и все, что было в магазине, включая Каппа, ошметками вылетело через витринный проем. Следом за этой шрапнелью вырвались языки пламени, и все здание взлетело на воздух.

– Черт! – выругался Нокс. Кусок стекла поранил ему руку. – Черт дери!

Чарли Нокс. Человек, который.

Не задает себе лишних вопросов.

Даже если бы и мог, не стал бы задавать. Но он не может. Об этом позаботились. Он не может. Он даже не знает. Что они существуют.

Эти вопросы. И другие вещи в том числе.

Тренировка очень важна для Чарли Нокса. Для Нокса тренировка – это важно. Всегда быть в форме. Быть жестким. Потому что.

Это значит.

Выжить. А иногда чтобы выжить, надо быть жестоким.

Слабость убивает.

И тогда приходят люди в черном и…

Нет.

Их не бывает. Они сон. Они наваждение. Они чувство вины. Они фантомы. Их не бывает. Этих людей в черном, когда разверзается небо, и они входят.

Нет.

Подумай об этом. Нет.

– Почему ты так на меня смотришь?

– Как?

– Ты знаешь как!

– Тебе показалось.

– Ты все время это делаешь, все время.

– Ничего я не делаю. Заткнись.

– Ты никогда со мной так не говорил.

– Я говорю, как говорил всегда.

– Нет. Ты стал другим. Ты изменился, изменился!

– Заткнись.

– Ты сейчас словно животное, Чарли. Я боюсь тебя.

– Может, это и было нужно. Чтобы ты боялась. Может, это привело бы тебя в чувство.

– О чем ты говоришь?!

– Не ори на меня, а то я могу и врезать.

– Чарли, милый, что ты делаешь? Ты пугаешь меня.

– Не плачь. Извини. Ради Бога, извини. Просто… В подразделении будет очередная чистка.

– Но я-то здесь при чем?

Молчание.

– Чарли?

– Ничего. Прекрати плакать.

– Ты меня любишь?

Том Беквит был лучшим другом Нокса. Они вместе вступили в Партию, их жены постоянно обменивались своими секретами, их дети ходили в походы к периметру. Беквит ненавидел эту жизнь с бесконечной, тупой и бессмысленной работой на конвейере, идиотскими игровыми шоу на головидении, нашивки на рукавах за героизм и убогую ненависть ко всему чужому. Тед Беквит был членом подпольной группировки. Он старался не выдать себя, не показать ненависть ко всему, чем стал Нокс. Раньше Том думал, что когда-нибудь Нокс присоединится к ним. Они прогуляются у периметра, и он все расскажет Ноксу.

– В жизни должно быть нечто большее, чем митинги, тренировки и молебны о здоровье Президента, – сказал бы он Ноксу в тот день. – Должно быть. Мир не ограничен тем, что мы видим здесь, Чарли.

Вот это он и сказал бы Ноксу в тот день. Однако Нокс начал меняться, еще до той ночи, когда он прикончил этого черного бедолагу. Задолго до того. Но в ночь рейда темп перемен ускорился. И теперь вся эта история с Квинтом. Тоже ведь бедолага – он ни с кем и ни с чем не был связан. Просто оказался слишком нерасторопным, чтобы угнаться за конвейером. Но тогда это уже был новый Нокс, который менялся на глазах.

И теперь Беквит знал, что Нокс стал одним из этих, одним из героев с нашивкой на рукаве. И теперь Тед уже ничего ему не скажет. Беквит должен оставаться лучшим другом Нокса, при этом презирая его всей душой.

Тед Беквит думал, что Нокс ничего не знает о его связи с подпольем.

Беквит ошибался.

Тед Беквит пришел домой. Нокс наблюдал за ним из укрытия. Идя к крыльцу своего маленького дома, Беквит увидел нечто ужасное, нечто, во что он не мог поверить. У него была собака, красавица, золотой ретривер. На ступеньках Тед остановился и замер, не веря собственным глазам. Слезы душили его. Он опустился на верхнюю ступеньку и плакал, не в силах остановиться. Кто-то поднял за горло его красавицу собаку и прибил длиннющим гвоздем к деревянной стене дома. Гвоздь был вколочен по самую шляпку и теперь посверкивал сквозь шерсть ретривера, отражая свет фонаря на крыльце. Все четыре лапы собаки тоже были прибиты к стене. Когда животное умирало, его кишечник опорожнился, и вся стена была вымазана экскрементами.

Беквит сидел на ступеньке, не в силах поднять глаза на ужасную картину на стене своего дома.

Сидел он долго, а потом поднялся и вошел в дом. Внутри было темно. Нокс увидел, как зажегся свет в доме, и через окно наблюдал, как Беквит уставился на стену в гостиной, которая представляла собой зрелище более страшное, чем мертвая собака на крыльце. Взору Беквита предстал ряд прибитых к стене вещей: лучшее платье жены, костюмчик дочери, майка и джинсы сына. На уровне глаз. Смысл предостережения был ясен. Нокс и старался сделать послание ясным. И Беквит понял.