Элита «Эмпайр-Хай»

– Нет, не поможет, – голос Изабеллы стал жестче. – Доннели из очень религиозной семьи. А знаешь, за чем я застала его неделю назад? Он обжимался с твоим новым дружком Джастином в чулане. – Изабелла рассмеялась. – Правда, очень удачно! Ведь Доннелли все никак не решится выйти из своего личного чулана. И что подумает его милая мама, узнав, за какую команду играет ее сын?

Какая же ты ужасная ведьма! Изабелла умела только шантажировать и ненавидеть. Я посмотрела на Доннелли. Он тоже плакал. Я видела слезы в его глазах. Видела, как он сожалел из-за всего этого. Но он был ни в чем не виноват.

– Тик-так, – сказала Изабелла. – Осталась всего одна минута. Что будешь делать?

У меня не оставалось выбора. Я не могла позволить Изабелле убить мою лучшую подругу. Рассказать всем секрет Доннели. И взорвать ее маленького злобного песика.

Я подобрала карту.

– Молодец. И не переживай. Я хорошо позабочусь о Мэтте. А теперь исчезни, мусорный гоблин.

Я прижала карту к груди, надеясь, что сейчас ко мне придет удачная мысль, которая поможет выпутаться из этой передряги. Что-нибудь умное. Но я могла думать только о том, что должна бежать. Чтобы спасти их.

От резкого порыва ветра по коже побежали мурашки. Карта вылетела у меня из рук. Я попыталась поймать ее, но поскользнулась на мокром асфальте и плюхнулась коленями прямо в лужу.

Изабелла засмеялась.

Я сидела в луже, с отвращением осознавая то, что Изабелла поняла уже давно. Я на самом деле мусор. Мне не удалось придумать, как с достоинством выйти из этой ситуации, потому что я не получала стипендию в «Эмпайр-Хай». Я была племянницей уборщика. Я не принадлежала к этому миру. Все, чего я добилась, это рассорила Колдуэллов и Хантеров, друживших чуть ли не с младенчества, подвергла опасности жизнь своей лучшей подруги и испортила последние месяцы жизни своего дяди. Я старалась не думать об этих последних месяцах, но теперь почувствовала себя так, словно на меня сбросили тонну кирпичей. И неважно, что дядя Джим убеждал меня в обратном. Он до сих пор, возможно, был бы жив, но всем пожертвовал ради меня. И для чего? Я посмотрела на свои руки в грязной луже. Я мусор.

– Ой, и еще, сестренка.

Я не стала оборачиваться. Не хотела, чтобы она увидела слезы, стекавшие у меня щекам, и убедилась в своей окончательной победе.

– Если ты когда-нибудь вернешься в Нью-Йорк, я выстрелю тебе прямо в лицо.

Как все могло к этому прийти? Да, я совершала ошибки, но не была совсем уж безнадежной. Мэтт правильно сказал. Даже люди, совершающие ошибки, имеют право на счастье. Я не хотела уходить, не сказав ему, что он был прав. Во всем. Насчет нас. Рыдания вырвались из моего горла.

Смех Изабеллы пронзил осеннюю ночь.

И этот звук вывел меня из транса. Изабелла была чудовищем. Но и я была наполовину Пруитт. А значит, в глубине моей души тоже сидел монстр. Я это знала.

Сделав глубокий вдох, я встала, стараясь скрыть дрожь, сотрясавшую все мое тело. Я переставляла ноги, не обращая внимания на царапавший мои ступни асфальт. И держала голову высоко, хотя от смеха Изабеллы хотелось сжаться в комок.

Я сделаю вид, будто уехала из Нью-Йорка. Но Изабелла не королева. И она не заставит меня склонить перед ней голову. Как только буду уверена, что Кеннеди ничего не угрожает, я вернусь. Я никогда не позволю Изабелле победить. Не позволю ей сломить мой дух или издеваться надо мной. И не позволю мучить Мэтта. Nunca.

КОНЕЦ