Элита и зло

При этом большинство оказалось вынужденным отказаться от многих ценностей, которые раньше весьма эффективно «работали», а предложившая инновацию элита осознала – бесполезно ждать «мягкого» (эволюционного) перехода от существующих и считающихся очевидными, ценностей, к совершенно иным ценностям. Такого «мягкого» перехода не будет, а будет сопротивление в диапазоне от молчаливого бойкота до яростной, агрессивной, «не на жизнь, а на смерть» схватки. Причем эта элита была не готова терпеть как какого-либо сопротивления большинства, так и противодействия уходящей элиты, т. к. была уверена – скорейшей отказ большинства от системы прежних ценностей и переход к новой системе, будет для всех благом. Поэтому элита со всей мощью своего инновационного потенциала «обрушивается» на старые ценности, как на некие накопленные отходы предыдущего существования. И это притом, что

Производя инновацию, элита еще не

знает, зачем она это делает.

П.Сэлфинг

В какой-то степени оправдывает, но, скорее, объясняет, такое поведение элиты то, что она не только осознает решаемые проблемы, но и готова принять те новые ценности, которые пронизывают эту инновацию. Элита понимает, что решение проблемы с помощью инновации неизбежно ниспровергает предыдущие ценности, вне зависимости от того, несут ли они для большинства добро или зло. Сама элита готова быстро приспосабливать свое поведение под эти новые ценности, что никак не связано с какой-либо ее беспринципностью и непоследовательностью.

Так, например, было при инновационном социально-экономическом изменении социума России как в 1917, так и в 1993 годах. Элите присуща лабильность (подвижность) ее отношений и оценок. Она прекрасно улавливает даже незначительные изменения условий существования, и способна быстро реагировать на них. Она уверена, что ценности тогда являются ценностями, когда они сопровождают сохранение и развитие социума. Во всех других случаях ценности превращаются в гордыню социума и субъекта, в любование ими самим собой, своей самостью и якобы независимостью от условий существования.

Представитель элиты всячески культивирует свою способность приспосабливать свои ценности, идет на жертвы, на самопожертвование, опять же если это, как он считает, будет обеспечивать сохранение других, способствовать их развитию. И потому, предлагая инновацию, представитель элиты как бы прощается с самим собой, не только потому, что вкладывает в инновацию часть самого себя, так сказать, воплощаясь в ней. Но и потому, что он отказывается от каких-то своих ценностей, в которые он когда-то верил и которые считал истиной. При этом он знает, что уже никогда не вернется к отброшенному, освобождаясь от него навсегда.

А тот из элиты, кто не сможет пойти на это, неизбежно перестает быть элитой, в лучшем случае став частью большинства, исполнителем, интегрированным в процесс реализации инновации.

И это для него становится злом.

Решая проблему, представитель элиты пока еще

не думает о реализации будущего решения, о

вероятных результатах и возможных последствиях.

П.Сэлфинг

МОЖЕТ БЫТЬ ПОТОМУ, ЧТО –

– каждая инновация, сначала, кажется очередным шагом вперед по пути развития, и

– только потом приходит понимание возможных последствий обновления ценностей.

Элита ориентирована на инновацию, как «на высшую цель, как на ценность, рядом с которой не может и не должно быть никаких других ценностей. Все другие ценности должны были из нее как бы автоматически возникнуть – либо как нечто побочное и вторичное, например культура, либо как конечный, постоянно отодвигаемый во времени результат, например счастье».

А.Пятигорский