Элитарные игры осени

– В ту осень было холодно, – продолжила Айшат. – По юрте стучал дождь, а наш Кайрат зевал и выл. Потом я хотела забыть эту сказку, но не смогла. Когда сочиняешь, то всё, что ты придумываешь, начинаешь видеть, как в кино. И я знаю, что жизнь пойдёт по этой сказке… Я очень хотела придумать другую девочку. Но у меня это не получилось. Сочинять можно только про себя.

Не знаю, почему, но я сразу подпрыгнул. Может быть, краешком сознания уловил и тут же потерял тайный смысл её слов.

Секундой позже я догадался, что возле моего рюкзака гудит машина.

Я не помню, что говорил девчонке на прощание. Кажется, ерунду. Память оставила только чуть влажные тёплые волосы под моей рукой. Когда Айшат зажгла спичку, я поймал её понимающе покорный взгляд.

Возле машины я оглянулся. И в этот миг весь мир воплотился в одной-единственной, остановленной моим взглядом перспективе – той, где лишь по наитию угадывалась юрта.

Передо мной открылся плавный, изумительно чистый распадок. Над ним светилась, чуть подрагивая, яркая звезда.

Ожил воздух. Звуки Неба, казалось, обрели плоть, и я услышал чей-то шёпот, доносившийся сверху.

Я потерял земное притяжение. Исчезло – не остановилось, а исчезло, будто исполнившее свой долг, время.

Я остался наедине с Вселенной.

Мне и сегодня кажется, что в моём взгляде тогда, как в фокусе, соединились самые выразительные лики нашей невесёлой, но прекрасной Планеты, что время специально для меня покинуло наш мир, чтобы я ощутил его истинную бесконечность.

Из-за дверцы неслись недоумённые возгласы, а я не мог ни говорить, ни дышать. Наконец, меня запихнули в машину. УАЗик обречённо взвыл и запрыгал по ухабистой дороге.

Всю дорогу я молчал. Мужики предположили, что я нарвался на медведя. Я ответил: да, на говорящего медведя и маленькую степную принцессу.

Они, кажется, не поверили.

Который пробил час, Дмитрия уже не интересовало. Он действительно был вне всего «земного». И ночь за окном, непроницаемо чёрная, как истинно южная ночь, заботливо прикрыла своей рукой бег времени, чтобы любой неспящий человек смог отрешиться от осознания необратимости своего жизненного пути. Ночь не даёт ощущения вечности – она заставляет думать о ней.

Спать не хотелось. Дмитрий сел на диван и услышал перекличку петухов. Они пели где-то на восточной окраине города, откуда, благодаря горному рельефу, не доносились даже сигналы электровозов.

* * *

Оставшиеся до рандеву с Валерианом Юрьевичем дни прошли незаметно. Сначала Дмитрий пытался написать что-нибудь ещё, но видимо, последний рассказ отнял у него много сил. Работа не шла. Однажды вечером он перечитал, изредка правя, рассказ про Айшат. И сделал поразившее его самого открытие. Рассказ писал будто бы не он! Вот здесь, например, сказано: «Каждый пройденный день только множил моё недоверие к этому миру». Он не мог так сказать! Точнее, не мог так сказать сейчас, на шестом десятке. Не мог сказать и что он наделял сознание людей своим видением мира. Получается, Дмитрий писал рассказ, вернувшись в тот, двадцатипятилетний возраст, вернувшись настолько глубоко и безоглядно, что забыл напрочь себя нынешнего! Даже стиль повествования, как показалось, отличался от стиля предыдущих рассказов.

И всё же это открытие осталось скорее курьёзом, чем поводом для философствования. В назначенный день, как и неделей раньше, он неторопливо пересёк весь город и к одиннадцати часам оказался возле кафе. Народу поубавилось. Термометр на площади показывал всего тринадцать градусов. Кофе оказался ароматным, как никогда. Захотелось взять вторую чашку, но Дмитрий решил повременить. Так он просидел до двенадцати. Приходили и уходили посетители, но «заказчик» почему-то не спешил. Просидев ещё четверть часа, Дмитрий отправился на прогулку по городу. Днём стало почти жарко; народ на полупустом берегу наслаждался угасающей щедростью солнца, а пляжные торговки ходили, понурив головы, в предвкушении долгого безделья.

Настал вечер. Дмитрий успел сходить домой и пообедать. Поиграл в преферанс с компьютером. Но за несколько минут до второго назначенного срока был снова в кафе.

Валериан Юрьевич не появлялся. Минул час. Затем ещё полчаса. Дмитрий предположил, что неприятности, которые случились у него в прошлый вторник, увы, оказались серьёзными. Не исключено, что его новый знакомый уже в Москве. Разумеется, надо будет прийти сюда и завтра утром, и вечером. Однако чутьё внезапно подсказало, что результат будет таким же. Остался единственный выход. Если Валериан Юрьевич в Москве, то надо всего-навсего послать ему рассказ по почте. И чихать на деньги! Ведь не ради них он высиживал ночи напролёт!

Поздно вечером Дмитрий отправил рассказ и попросил ответить хотя бы одной фразой, вроде «жив, здоров». Расспрашивать о том, что случилось, он нужным не счёл.

Глава вторая