Элитное подземелье

Худой опер, обойдя мое кресло, сел на чистый край ванны, равнодушно смотря на подсохшую кровь и стараясь в нее не наступить. Он постоянно курил, сбрасывая бычки в раковину:

– Удар произведен правшой, наклон удара позволяет говорить, что нападающий был выше раненого. Судя по множественным гематомам и по беспорядку в коридоре и в ванной, здесь была активная драка. Есть следы обуви большого размера. Вы ничего не трогали?

Усталый мужчина тер щетину и смотрел на меня подозрительно. Мне ситуация активно не нравилась, но оставалось только пожать плечами.

– Я даже въехать сюда не могу, а вставать побоялась, – сказала я. – Как включила свет, так сразу ноль-два и набрала.

– Молодец, сообразила. Что с ногой?

И эксперт, и опер вроде бы в мою сторону особо не смотрели, но я скинула легкий плед с колен и зачитала по памяти диагноз, занимавший три печатных строки. Слушали они внимательно, эксперт не поленился, нагнулся ближе:

– Да. Хорошая работа. Дорого?

– Не очень. Мне со скидкой, с пяти лет в ЦИТО наблюдаюсь.

Эксперт закрыл мои ноги и глянул на опера:

– Она точно ничего не трогала. Не могла.

Оперативник кивнул головой и закурил новую сигарету. На коленях он держал коричневую папку.

В коридоре появился сонный усатый старший лейтенант, кинолог:

– Джульбарс след не взял, да еще сучка мастино его беспокоит, у нее течка. Мы поехали.

Оперативник привстал с корточек и начал впихивать в сливную крестовину раковины бычки:

– Езжай, спасибо… А вы зачем сюда поднялись? Э-эй, девушка!

Он щелкнул перед моим лицом пальцами, и я очнулась:

– Я уже говорила. Пришла в гости к своему приятелю, Алексею, он здесь живет. Он вовремя не приехал, и я забеспокоилась.

– Понятно.

Оперативник опять сел на край ванной и стал постукивать по папке пальцами:

– Как фамилия вашего приятеля?

– … Алексей. Алексей Захарович… Забыла фамилию.

Бли-ин. Не забыла. Не знаю. Кстати, и документов никаких, удостоверяющих личность, в руках не держала…

– Ладочников! Слышь! Иди сюда!

В спальне веселый голос оборвал свое повествование про огромную собаку, которую кому-то подкинули, – и появился радостный старший лейтенант с румянцем во все лицо:

– Слушаю!

– Бумаги нашли?

– Нашли и даже не вспотели. Тут всего-то мебели – три с половиной коробки.

Старший лейтенант протянул бумаги. Я попросила оперативника показать их мне. Первой корочкой оказался диплом Ветеринарной академии на имя Алексея Захаровича Лидского. Второй – выданный два месяца назад – ордер на квартиру. Еще были счета за телефон, квитанции о квартплате и за электроэнергию, два письма из города Орша. Я вспомнила, что у Леши там мама живет. Он как-то сказал.

– А убитый давно знал Алексея Лидского?

– Не знаю. Вы, пожалуйста, позвоните завтра майору Сергею Дмитриевичу, доложите о случившемся.

– Ваш знакомый?

– Нет. Он дело одно вел. Примерно месяц назад парня ранили в моей квартире.

– Пот-ря-са-юще. Ладочников, иди, повнимательнее в коридоре посмотри.

Старлей, поглядывая на меня, начал ворчать:

– Натоптано там уже, раньше надо было… – Но оперативник, отмахнувшись от него, открыл папку и что-то записал на листе бумаги.

– А у кого, кроме вас и Алексея Захаровича, есть ключи от квартиры?

– Не знаю. Вроде бы ни у кого.

– За-ме-ча-тель-но. – Следователь опять закурил. – А Алексей высокий?

– Да. Выше Григория на полголовы.

– С ума сойти! Слышишь, Сергеич, получается, что Алексей Захарович, предположительно хозяин этой квартиры, выше пострадавшего, имеет свой комплект ключей, живет в доме, где месяц назад уже было покушение на убийство, и сегодня домой не явился. Правда, классно, Сергеич? Вы, Анастасия Николаевна, Алексея Лидского давно знаете?

– Давно. Нет, не очень. Мы через день после того первого преступления познакомились.

– О-бал-деть. Ладочников! Иди сюда! Быстро звони нашим, подай данные в картотеку и розыск на Алексея Захаровича Лидского, уроженца города Орша…

Опер продиктовал данные, старлей понимающе хмыкнул:

– Дорогая Анастасия Николаевна, уже поздно, почти четыре утра. Давайте я вас довезу до квартиры, и вы покажете мне свой паспорт.

– Давайте, – охотно согласилась я. – Вы детские коляски возили?

– У меня двое, – улыбнулся опер.

– Значит, опыт есть. Мою коляску, господин-товарищ опер, надо везти гораздо аккуратнее. Зорька, за мной!

Хотелось спать, проснуться завтра и не ведать о происшедшем.

Глава 17 Кто такой мой любимый?

В квартире Стерва кинулась на шею Зорьке, и обе собаки привычно потрусили на кухню. Следователь завез меня в комнату, я показала на альков:

– В верхнем ящике тумбочки, у кровати, посмотрите, пожалуйста, паспорт.

Больше всего мне хотелось плюхнуться в кровать, пристроить уставшую от многочасового сидения попу и расслабить начинающую ныть ногу. Но майор, как бы между прочим, обошел всю квартиру, заглянул в шкафы, в туалет и ванную, в подсобку и даже в нижние ящики резного буфета.

– Следовательно, месяц назад у вас сумасшедший дом и начался?

– Попали в точку.