Элитология Платона

12. «Хармид». Этот диалог посвящен проблеме «сдержанной цельности ума» (выраженной через понятия «целомудрия»), которая является одной из важнейших составных частей такой элитологической категории, как «добродетель».[21] Красота телесная, по мнению Сократа, должна находиться в гармонии (соответствовать) красоте душевной. Отличающийся необычайной красотой Хармид приходит к Сократу с головной болью. Сократ же обещает вылечить юношу, только если тот позволит «заговорить» свою душу, т.е. сделать наилучшим свой разум. Так возникает тема софросины, «целомудрия», свойственного человеку, обладающему так называемой калокагатией (154d-e; 157a-158c).

13. «Ион». В этом диалоге избранностью выступает художественное вдохновение имеющее божественный источник. С большой настойчивостью Платон говорит о чистоте такого вдохновения, его оригинальности или не связанности с какими-либо другими областями человеческого творчества. В «Ионе» косвенно проповедуется идея гармонии чистого мышления и практически полезного чувственного восприятия. Но такой гармонический человек не количественен, а качественен, т.е. элитен.

14. «Гиппий Больший». Собеседниками Сократа здесь вновь являются представители элиты — славные, мудрые и совершенные люди, занятые государственными делами. Гиппий, которого Платон косвенно обвиняет в псевдоэлитности, утверждает, что история, которую он тщательно изучил, носит элитологический характер («родословная героев и людей»). Далее, собеседники приходят к выводу, что большинство людей не разбираются в законах государства и часто принимают беззаконие как закон. Отсюда делается вывод, что большинство (массы) истины не знают. Истиной могут обладать только единицы — те, кто знают закон, т.е. «мудрецы» (284d-285e).

15. «Протагор». В «Пратогоре» его автором впервые ставится проблема добродетели в целом, в то время как прочие диалоги этого периода рассматривают только отдельные добродетели: «Лисид» — дружбу, «Лахет» — мужество, «Евтифрон» — благочестия. В диалоге говориться об образованном до совершенства человеке. Платон заявляет, что «быть человеку хорошим, то есть постоянно хорошим, невозможно, стать же хорошим можно» (338c-e; 345c).

16. «Горгий». По мысли Платона, всякое подлинное искусство есть творческая деятельность, которая воплощает высшую справедливость в человеческом обществе при помощи последовательного приведения всех низших страстей в стройное и упорядоченное состояние. Искусство и риторика есть та сила, которая призвана усовершенствовать человеческую жизнь и создать для нее максимально справедливые формы (509a-410d). Искусство выступает тут не просто как сноровка и умение культивировать в людях низшие инстинкты, но как чистое знание, содержащее в себе единственную цель — преобразовывать общество.

17. «Менон». Платон возвращается в этом диалоге вновь к одной из самых важных для антропологической элитологии проблеме добродетели. По его мнению, добродетель — это результат божественного дара, который человек получает независимо от знания. Чистое знание есть результат только философского воспоминания потусторонних истин, так что добродетель, будучи знанием, в своей основе тоже является результатом этого потустороннего воспоминания. Однако такая добродетель труднодостижима, и фактически добродетельные люди руководствуются не этим точным знанием, а только правильным мнением, которое без точного знания мало чем отличается от пророческого или поэтического вдохновения. Крупнейшие государственные люди руководствовались именно им и ничем не отличались от пророков и поэтов; они пользовались этим божественным жребием в своей чисто государственной деятельности, вдохновляясь и в то же время ничего не понимая в своем вдохновении(96a-100d).

18. «Кратил». Как это не покажется странным, но даже и платоновское учение о языке (происхождение имен) носит достаточно четко выраженный элитарный характер. Вот что пишет об этом Академик: не каждому человеку «дано устанавливать имена, но лишь такому, кого мы назвали бы творцом имени. Он же, видимо, и есть законодатель, а уж этот-то из мастеров реже всего объявляется среди людей» (389a-c). Создание новых имен — удел элитарного сознания, переосмысляющего «все существующие в мире ценности».