Элиты Эдема

– Самые лучшие монстры – это красивые монстры, – начинаю я свой рассказ низким голосом. – Потому что тогда ты не сможешь догадаться, что они монстры. Они такие обаятельные, что ты сам хочешь приблизиться к ним. Хочешь стать похожими на них. Так они заманивают тебя. И потом, когда ты уже не можешь сбежать, они пожирают тебя.

– Если только ты не будешь с ними сражаться! – выпаливает Рэйнбоу. Другие дети согласно кивают. Какие они милые.

– Именно, – говорю я. – А сражаться нужно всегда. Так вот, однажды монстр Перл увидела прекрасную девушку, которая была так же прекрасна, как и она, с сиреневыми… нет… розовыми волосами.

Хорошо, что они настолько увлеклись рассказом, что не заметили оговорки.

– Только эта девочка с розовыми волосами была очень доброй и отважной. Поэтому монстр Перл, конечно же, захотела ее прикончить. Потому однажды она наполнила свои клыки ядом, наточила когти и…

Я плету им самые невозможные истории из жизни наверху. Истории об охраноботах, которые преследуют неосмотрительных вторых детей и уничтожают их. Кормлю их байками об отрядах зеленорубашечников, которые хватают людей и утаскивают их, чтобы подвергнуть невообразимым пыткам в Центре.

Это все не совсем неправда, но этого вполне достаточно, чтобы заинтриговать их и напугать, они радуются, что находятся здесь, в Подполье, в безопасности.

Они упрашивают меня рассказать еще одну историю, когда на балконе на самом верху происходит какое-то движение. Там стоит Лэчлэн, а рядом с ним женщина с огненно-рыжими волосами. Снизу люди приветливо машут ей. С другого балкона меня зовет Эш:

– Рауэн, это Флейм! Она наконец-то пришла!

Этого вполне достаточно, чтобы забыть о сказках. Теперь у меня невымышленная история – странные юноши, забытые воспоминания, операция и тому подобное.

С сожалением я встаю и, прежде чем уйти, оказываюсь в объятьях.

– С тобой все будет хорошо, – говорит Рэйнбоу, когда оставляет влажный, липкий поцелуй на моей щеке. – Лэч не позволит, чтобы с тобой случилось что-нибудь плохое.

Мои ноги становятся ватными, пока я поднимаюсь по ступенькам вверх, по которым до этого я так стремительно сбежала. Я хочу правды… но я знаю, что правда будет суровой.

А верное ли это решение? Я думаю о своей жизни в «Дубах». Там не все было идеальным, но все было моим, и я достаточно насмотрелась другой жизни в Эдеме, чтобы понять, что эта жизнь куда лучше, чем у большинства. Сейчас я еще могу остановиться. Не обманываем ли мы постоянно сами себя тем или иным образом? Я была более или менее счастлива. Та правда, которую я открою, сделает ли она меня счастливой? Может быть, правду переоценивают?

Или, может быть, счастье – не самое главное в жизни…

Я по-прежнему терзаюсь в сомнениях, пока поднимаюсь, чтобы встретиться с ними. Собралась целая толпа. Эш, Ларк и Айрис присоединились к Лэчу и киберхирургу Флейм. И еще несколько человек, которых я не знаю. Среди них мужчина в возрасте, суровый и серьезный, с черными волосами, подернутыми сединой, со скошенным набок носом. Он кивает мне, затем я вижу, как взглядом он быстро окидывает Лэчлэна.

– Я Флинт[15], глава Подполья, – говорит он, протискиваясь между мной и остальными. – Сожалею, что не смог присутствовать вчера, сестра.

Мне приятно слышать это слово – «сестра».

– Но сейчас трудный период, и мы все заняты. И начеку. – Он оборачивается к волевой женщине, чьи голые руки усеяны татуировками змей. – Ты уверена, что за ней не следили? Удвойте охрану, на всякий случай. В данный момент мы совершенно не можем рисковать.

Он кладет руку мне на плечо.

– Ты вернулась в самое нужное время, Рауэн. Мы собираем лучшие умы, формируя альянсы. Мы строим планы, которые могут изменить судьбу вторых детей.

– Но решение еще не принято, – глухо говорит Лэчлэн у него за спиной.

Флинт бросает на него беглый взгляд через плечо, словно тот не более чем назойливый ребенок.

– Мы вложили достаточно средств в наш план, и решение уже почти неизбежно.

– Ваш план ставит Подполье под угрозу!

– Мы знаем, на что идем, – вмешивается татуированная женщина. – Если мы преуспеем, то все для нас изменится. А если нет, мы будем продолжать сражаться.

– А дети, – спрашивает Лэчлэн, – они тоже будут сражаться?

Женщина смотрит на него, пока Флинт не бросает:

– Хватит! Обсудим это потом. Сейчас гораздо важнее, чтобы Флейм вернула память Рауэн.

– Потому что вы можете использовать ее в своих интересах, – бормочет Лэчлэн.

– Потому что она может помочь нам спасти вторых детей, – отвечает Флинт. – Она уже сделала больше, чем ты, со своими долгосрочными планами по изменению общества. Она проникла в «Дубы» и в Центр.

– Ее туда отправило правительство, и мы не знаем зачем, – говорит Лэчлэн. – Нам нужно приостановиться.

– Приостановиться, – фыркает женщина с татуировками. – Если бы мы слушали тебя, мы бы прозябали здесь еще поколений двадцать.

– А что плохого в том, что двадцать поколений вторых детей не будут убивать, преследовать или ставить над ними эксперименты!

Тихо, но властно рыжеволосая хирург произносит: