Элизабет Тейлор

Во время сеанса рекламной фотосъемки для «Слоновьей поступи» Элизабет пережила первый из череды пугающих случаев, которые будут преследовать ее на протяжении всей жизни. Она вместе с Питером Финчем и Эндрюсом сидела в джипе, а мощный вентилятор гнал в их сторону воздух, имитируя ураганные порывы ветра. Элизабет закинула назад голову, и ей в глаз попал крохотный заржавевший кусок металла. Врач вынул осколок и наложил на глаз повязку, однако позднее на месте раны появилась язвочка, потребовавшая хирургического вмешательства.

«Стоило мне моргнуть, как у меня сразу ужасно начинало чесаться в глазу, — вспоминала Элизабет. — Потом, когда ранка стала нарывать и из глаза потек гной, я пошла к доктору. Он все как следует осмотрел и сказал: «Милочка, у вас в глазу инородное тело». Другой врач зажал мне голову небольшими тисками и произвел операцию, чтобы извлечь это инородное тело. Оно глубоко впилось мне в глаз и там заржавело. У врачей была игла с малюсеньким ножичком на конце, и было хорошо слышно, как мне резали глаз. Звук ужасно похож на тот, когда кусаешь арбуз, только не так громко».

Элизабет описывала этот случай спустя десять лет. Она с огромным удовольствием смаковала подробности всех своих хворей и перенесенных операций. Впоследствии она совсем зациклилась на своих физических мелодрамах и даже хвасталась, что перенесла более тридцати хирургических вмешательств. Все ее интересы так или иначе связаны с ее нездоровьем, она была готова в мельчайших подробностях расписывать свои недомогания любому, кто согласился бы выслушать. Монтгомери Клифт, сам ипохондрик со стажем, умилялся ее извращенным пристрастиям. «Бесси Мей — единственная из тех, кого я знаю, у кого больше хворей, чем у меня самого», — говорил он.

Как только Элизабет выздоровела после воспаления глаза, она тотчас же взялась за очередную роль богатой избалованной девицы в фильме «Рапсодия» — шикарной романтической драме с участием Витторио Гассмана. По мнению «Нью-Йорк геральд трибьюн», эта картина «была не более чем средством показать Элизабет Тейлор в сногсшибательных нарядах — то она рыдает от одиночества, то сияет от счастья, сидя на концерте... Ее движения — всего лишь движения куклы, которую незаметно дергают за ниточки. В этих нелегких обстоятельствах, когда и в сценарии, и в режиссуре напрочь отсутствует искра божья, даже ее поразительная природная красота подчас производит впечатление искусственной».

Пока Элизабет была занята в «Рапсодии», Майкл Уайлдинг снимался в картине «Факельная песнь» с участием Джоан Кроуфорд. Они регулярно встречались за обедом в кафетерии, находившемся при студии, и Элизабет часто навещала супруга прямо на съемочной площадке. Кроуфорд, вернувшаяся на «МГМ» в возрасте сорока восьми лет, все еще ожидала, что с ней будут обращаться как со звездой.

«Как-то раз Лиз заявилась на съемочную площадку и даже не соизволила поздороваться с Джоан, чем ее ужасно задела, — вспоминает Дор Фриман, давний сотрудник «МГМ». — Джоан подозвала меня к себе и сказала: «Передай этой сучонке, чтобы она больше не смела сюда являться, если ей трудно со мной поздороваться. Я хочу, чтобы ты научил ее хорошим манерам». Разумеется, Лиз я ничего не сказал, но случай этот врезался мне в память».

Ни Элизабет, ни Уайлдинг были не в состоянии понять ту серьезность, с какой Кроуфорд относилась к своей профессии. Они испытали шок, узнав что Джоан действительно проводит в студии все двадцать четыре часа в сутки.

«Господи, да она здесь днюет и ночует», — рассказывал Майкл жене. Подобное рвение было выше его понимания. Сам он предпочитал днями просиживать дома, заниматься живописью или нежиться на солнышке возле бассейна. Студия нередко лишала его жалования — всякий раз, когда Майкл отказывался от роли, студия прекращала выплачивать причитающиеся ему три тысячи долларов, а отказывался он довольно часто — например, от небольшой роли в «Латинских любовниках» с участием Ланы Тернер. Кроме того, Уайлдинг не пожелал пройти пробу к фильму «Лебедь», в котором снималась Грейс Келли.

Подобное прохладное отношение к работе мало беспокоило Элизабет — до тех пор, пока счета не стали накапливаться, а долги расти. Когда же Майкл отказался взяться за роль Рекса Харрисона в «Моей прекрасной леди», Элизабет позвонила Хедде Хоппер и стала умолять ее хоть как-то повлиять на мужа. «Поговори с Майклом, Хедда. Урезонь его, — твердила она. — Ведь это такая чудесная роль». Но Уайлдинг эту роль тем не менее отверг и продолжал отвергать другие. «Я просто был слишком ленив, чтобы за них браться», — признался он позднее.

К этому времени Элизабет уже была беременна их вторым ребенком. Чтобы не терять денег из-за отпуска с неполным содержанием, она согласилась продлить контракт со студией на год. Ее супруг был вынужден взяться за работу. «Поскольку мы ждем в семье прибавления, мне ничего не остается, как немного себя расшевелить, — сказал он. — Откровенно говоря, все дело в том, что мы привыкли к такому образу жизни, который требует, чтобы мы оба работали».