Элизабет Тейлор

Уайлдинг шутил, что для его жены лечь в больницу — все равно что отдохнуть в дорогом отеле. Она же в свою очередь обвиняла его в том, что он не верит в ее болезни. От друзей не ускользнули трения между супругами. Однажды, когда Уайлдинг сидел возле бассейна, Элизабет позвала его к себе по домофону.

«Дорогой, хочешь взглянуть на мое новое платье?»

«Я занят, дорогая», — отвечал Уайлдинг.

«Майкл, приходи немедленно, я тебе говорю», — потребовала Элизабет.

Пробормотав извинения, Уайлдинг пошел взглянуть на супругу и ее новое платье. Когда же его спросили, почему он всегда и во всем ей уступает, Уайлдинг лишь пожал плечами.

«Лиз добра ко мне, — сказал он. — Так что, почему бы и нет?»

Во время поездки в Нью-Йорк Элизабет позвонила Фрэнку Фаррелу и попросила его, чтобы он отвез ее куда-нибудь пообедать. Фаррел согласился заехать за ней в «Сент-Реджис», где она остановилась в номере-люкс своего дяди Говарда Янга.

«Я позвонил, и дверь открыл Майкл Уайлдинг, — вспоминал Фрэнк Фаррел. — Он был там вместе с Монтгомери Клифтом и Родни Макдауэллом. «Я думал, у меня встреча с Элизабет», — сказал я. «Так оно и есть, — ответил Уайлдинг. — Ты ведешь ее на обед, верно я говорю?» «Я тоже так думал, но я же не знал, что и ты здесь». — Я совершенно не знал, что мне делать, но тут в комнату вошла Элизабет, готовая идти со мной, и мы с ней вдвоем удалились, а трое мужчин остались сидеть в номере. Это была совершенно дурацкая ситуация».

К 1956 году Элизабет уже открыто изменяла мужу, а он даже не пытался скрыть свое раздражение. Они оба перестали опровергать слухи о неладах в своей семье. Примерно в то время, когда Кристоферу исполнился год, у них дома появился фоторепортер, желавший подготовить материал об Элизабет. Дверь открыла Элизабет, причем на ней не было ничего, кроме белого банного полотенца. Затем она принялась накручивать волосы на бигуди.

«Бьюсь об заклад, вы начали это занятие, услышав, что моя машина взбирается к вам на холм», — заметил репортер, от которого не ускользнула ее нерасторопность.

«Разумеется, — отвечала она. — Поговорите с Майклом. Я вернусь через пару минут».

«Вы же совсем раздетая», — заметил репортер.

«Вот увидите, — настаивала Лиз. — Пусть Майк покажет вам мои портреты».

Уайлдинг чувствовал себя оплеванным из-за бездушного отношение к нему супруги.

«Самым счастливым временем нашего брака были те годы, когда ты не могла без меня обойтись, — заявил он ей. — А теперь я его ненавижу. Теперь я таскаюсь следом за тобой. Теперь я загнан в угол».

Спустя годы он так подвел итог своему падению: «Я отправился в Голливуд из-за «Метро-Голдвин-Майер», женился на Элизабет Тейлор, и моя карьера у меня же на глазах рассыпалась в прах».

Примерно тогда же Элизабет заявила следующее:

«Боюсь, что после пяти лет совместной жизни мы с Майклом Уайлдингом пришли к отношениям, которые больше для нас подходят — к отношениям брата и сестры».

Монтгомери Клифт в это время снимал в Голливуде дом, готовясь к съемкам картины «Округ Рейнтри», в котором они вместе с Элизабет исполняли главные роли. Монти частенько проводил вечера в доме Уайлдингов на вершине каньона Бенедикт и вскоре стал для них чем-то вроде арбитра. В дневные часы его можно было застать в обществе Элизабет, изливавшей ему душу и жаловавшейся на своего сорокачетырехлетнего бесчувственного мужа, который, по его словам, обращался с ней как с ребенком. По вечерам свою не менее печальную историю жизни излагал ему Уайлдинг.

«Бедный Монти оказался в ужасном положении, пытаясь помочь Лиз и Майклу прийти к окончательному решению — разводиться им или нет, — вспоминал кто-то из их общих друзей. — С их стороны это довольно эгоистично, но ведь им обоим требовалось излить душу. Монти, особенно когда выпьет, становился внимательным слушателем».

В те дни Элизабет Тейлор, Майкл Уайлдинг и Монтгомери Клифт настолько были близки, что многие в Голливуде полагали, что они состоят в «menage a trois» — браке втроем. Безусловно, их отношения отличались интимностью, однако без какой-либо примеси сексуальности. Монти был той ширмой, которой Элизабет и Майкл отгораживались друг от друга. А еще он привносил в их жизнь спасительное разнообразие, не давая до конца друг друга возненавидеть.

Как-то раз в мае 1956 года Уайлдинг пригласил несколько человек на субботний обед. Среди гостей были режиссер картины «Округ Рейнтри» Эдди Дмитрык, его жена Джин, Рок Хадсон и Филлис Гейтс, Кевин Маккарти и Монтгомери Клифт. Монти поначалу отказался от приглашения, сославшись на то, что слишком устал. Элизабет долго донимала его звонками, умоляя как следует подумать и все-таки прийти. Она сказала, что вечеринка специально устроена для одного молодого священника, которому он очень нравится.

«Святой отец — парень что надо. У него что ни слово, то матерщина, — заявила Элизабет. — Тебе непременно надо с ним познакомиться».

Наконец Майкл Уайлдинг позвонил Клифту и уговорил его прийти. И сам Уайлдинг, и Элизабет приняли его отказ так близко к сердцу, что Монти в конечном итоге вынужден был сдаться, сказав, что придет.