Элизабет Тейлор

«Но, Лиз! — воскликнул Уорнер. — Ты ведь только что посетила это заведение в аэропорту!»

«Да нет же, какой ты идиот, — парировала Элизабет. — Я помахала тебе рукой, чтобы ты дал мне десятицентовик, а ты даже и бровью не повел!»

Уорнер шутил перед своей аудиторией, что Элизабет потому так рьяно участвует в избирательной кампании мужа, чтобы он, в свою очередь, заняв сенаторское кресло, смог протолкнуть в Конгрессе билль о том, чтобы поставить практику взимания с женщин платы за пользование туалетом в аэропорту вне закона. Те же услуги для мужчин, подчеркивал Уорнер, предоставляются бесплатно.

Когда очереди на рукопожатие становились чересчур длинными, а количество поклонников разрасталось до неимоверных размеров, дамский туалет превращался для Элизабет в место отдохновения. Найдя спасения за его дверьми, она отсиживалась там, потягивала виски или жевала куриное крылышко. Когда ее почитатели начинали чересчур напирать, так что она не могла даже выйти наружу, Уорнер прорывался сквозь толпу и спешил ей на помощь. Временами же он так увлекался похлопыванием спин и раздачей смачных поцелуев, что даже не замечал, что его жена исхитрилась скрыться. В такие минуты она, будучи не в силах справиться с напряжением, безутешно рыдала до тех пор, пока ее не вызволяли на свободу.

К концу избирательной кампании нервы кандидата были порядком потрепаны, а его терпение на исходе. Он уже истратил на это мероприятие более восьмисот тысяч из собственного кармана и, тем не менее, отставал от Эндрю Миллера на шесть пунктов. Для того чтобы опередить соперника, Уорнер планировал выложить еще двести тысяч на мощную рекламную блиц-кампанию. Увы, чего ему не было дано, так это заглаживать крупными суммами все допущенные им ляпы. Его спросили, вкладывал ли он деньги в президентскую кампанию Ричарда Никсона, в ответ на что Уорнер заявил, что никогда не делал ничего подобного. Через несколько дней он попробовал взять свои слова назад, когда газетчикам удалось-таки разнюхать, что Уорнер пожертвовал на различные никсоновские мероприятия более ста тысяч долларов. Тогда горе-кандидат заявил, что просто забыл об этих деньгах.

По мере возрастания политического давления, увеличивалось и число совершенно невероятных несчастных случаев, происходивших с Элизабет. То она упала с лошади, то повредила на руке два кровеносных сосуда, то неудачно повернула спину, то свалилась с электрического велосипеда. Как-то раз в ричмондской пиццерии она неожиданно вскрикнула от острой боли, пронзившей, подобно молнии, её глаза. Элизабет тотчас доставили в больницу. Там ей из глаза удалили мелкий осколок, а сам глаз промыли и перевязали. Через несколько дней во время официального завтрака в Норфолке она подошла главному столу, чтобы побеседовать с президенто Фордом, но зацепилась каблуком за ковер, подвернула лодыжку, растянула шейные мышцы и сломала ручку на своей сумочке. Уорнер отвез ее назад в номер, а сам позднее заявил репортерам: «Я чувствовал, что какое-то время не могу оставлять ее одну, Элизабет нуждалась в моей любви и участии».

Но самый драматичный случай произошел с ней за две недели до выборов, когда они с Уорнером прохаживались среди гостей на устроенном республиканцами фуршете. Супруги направились в кухню, чтобы поприветствовать поваров и официантов, но в тот момент Уорнер заметил поднос с жареными цыплятами и, ухватив себе лакомый кусочек, воскликнул: «До чего же я люблю жареных цыплят!» Элизабет широко открыла рот, и муж дал ей откусить. Но буквально в следующую секунду она поперхнулась и схватилась за горло руками. Куриная кость встала у нее поперек горла, и Элизабет, не в состоянии сделать ни вдоха, ни выдоха, не могла даже прокашляться. Она потянулась за горячими булочками и принялась набивать ими рот в надежде с их помощью протолкнуть кость дальше в желудок. Увы, бесполезно. Помощники Уорнера в срочном порядке отправили супругов в близлежащую больницу. Там Элизабет дали наркоз, и хирург при помощи пластиковой трубки извлек ей из горла кость.

«Ей повезло, — сказал он. — Господь проявил к ней милосердие! Застрянь эта кость в дыхательном горле — и ей конец!»

На следующее утро газеты уже вовсю кричали о том, как Элизабет чудом удалось избежать смерти.

«Актриса едва не задохнулась во время предвыборной кампании», — вещала «Вашингтон стар».

«Элизабет Тейлор срочно доставлена в больницу. Она подавилась куриной косточкой», — кричала «Вашингтон Пост».

Один из помощников Эдди Миллера, вспомнив последний раз, как Элизабет Тейлор едва не отправилась на тот свет, в отчаянии отбросил газету: «Тогда она выиграла «Оскара», — воскликнул он. — А теперь, скорее всего, выиграет выборы!»