Во дворце её действительно ждали. В высоком зале, где топился огромный камин, сидела в кресле Мария Фёдоровна в траурном платье и расхаживал высокий молодой военный — новый император Николай, которому присягнула уже вся Россия.
— Императрица Елизавета оставила вам что-либо? — сразу же спросила Мария Фёдоровна по-немецки.
И Валуева честно сказала, что Елизавета просила беречь чёрный ящик с её бумагами.
— Дайте сюда ключ, — отрывисто бросил император Николай.
Валуева сняла с шеи цепочку и передала ему.
Он поставил на стол перед матерью чёрный ларец, щёлкнул ключом.
Тихо зазвенев, крышка отскочила.
Николай запустил руки в ларец, вытащил несколько толстых тетрадей, пролистнул их. Они были исписаны по-французски, мелким убористым почерком.
Он, прочитав несколько фраз, передавал их матери.
Мария Фёдоровна прочитывала тоже несколько фраз и откладывала тетрадь в сторону.
Процедура продолжалась довольно долго.
Валуева сидела ни жива ни мертва...
Они просмотрели все тетради, пролистывая их.
Потом разом взглянули друг на друга, и Мария Фёдоровна кивнула на камин.
Николай с размаху бросил все тетради в огонь. Закоробились жёсткие обложки, дымом опахнуло чёрные, густо исписанные листы.
Горели дневники, горела вся жизнь Елизаветы, заключённая в этих листах.
— Вы можете идти, — сказала Мария Фёдоровна Валуевой.
— Ларец можете взять на память, — добавил Николай.
Валуева вышла, захватив ларец, и долгие годы в её семье сохранялась эта последняя реликвия императрицы Елизаветы.
Понять Николая и его мать было можно.
Когда начались допросы декабристов, расследование по делу о Сенатском восстании, замелькали имена.
И выплыло на свет имя императрицы Елизаветы. Нет, никогда она не участвовала ни в каких союзах и объединениях, ни в каких тайных обществах, разве что состояла покровительницей «Общества любителей российской словесности». Но многие декабристы прочили её императрицей после переворота.
Михаил Бестужев-Рюмин, подпоручик Полтавского пехотного полка, на вопрос следствия, которое вёл сам Николай:
— С которого времени Южное общество вознамерилось ввести в России республиканское правление посредством революции? — отвечал так 15 января 1826 года (Елизавета ещё была жива):
— С самого начала. По предложению, сделанному Николаем Тургеневым, однако тогда же большая партия была склонна для возведения на престол государыни Елизаветы Алексеевны с конституцией...
Следственная комиссия уточнила в своих протоколах: не объясняет, когда, где и в чьём присутствии Тургенев предложил республиканское правление в России и кто составлял ту партию членов, которая желала царствования императрицы Елизаветы Алексеевны.
Задавались вопросы Бестужеву-Рюмину, и отвечал он на них так:
— Носится слух, что значительное число людей старых, имеющих вес в общем мнении, составило общество для возведения на престол императрицы Елизаветы Алексеевны...
17 февраля 1826 года тот же Бестужев-Рюмин уточнял в своих показаниях:
— Сие происходило в Петербурге в 1816 или 1817 году. Из присутствующих на совещаниях мне известны только Николай Тургенев, Никита Муравьёв, Сергей Муравьёв, Матвей Муравьев, князь Илья Долгорукий, Лунин, князь Сергей Трубецкой, Орлов, Глинка. Из принадлежащих к партии Елизаветы Алексеевны в особенности слышал токмо о князе Трубецком и Глинке...
Мелькало её имя и в других показаниях декабристов.
Декабрист Штейнгель в своих «Записках» отметил:
И далее он рассказывал в этих же своих записках, что подготовил манифест, предлагающий возвести на престол Елизавету, и читал его Рылееву. Он же как будто подготовил и приказ по войскам: