Елизавета I Английская

Трудно догадаться, почему Елизавета пошла на такие трудности из-за каких-то элементов церковной одежды и нескольких спорных обрядов. Возможно, она была сторонницей некоторых обрядов религиозной службы, хотя ее поведение в 1558–1559 годах свидетельствует об обратном. Она не терпела неподчинения своим законам и не любила посягательств на то, что считала своей прерогативой в религии. Вильям Хаугор считает¹², что Елизавета не хотела ослаблять свой авторитет согласием на изменение литургических стандартов, установленных в 1559 году. Исключительно важно то, что она отказалась формально поддержать «извещения» в 1566 году и каноны в 1571 году, которые содержали уступки чувствам протестантов. Но если ее прерогативы оказывались под угрозой, она сохраняла их, внося изменения в правила, не провоцируя оппозицию навязыванием невыполнимого. Ее решимость стала причиной нескончаемой борьбы, и не только с радикалами в Палате Общин, как считает сэр Джон Нил, но и со многими советниками и епископами. Она наносила обиды благочестивым священникам и благочестивым светским подданным, тем, на поддержку которых явно опиралась в начале своего правления. Объяснение этому следует искать в проводимой ею политике сглаживания гнева консерваторов. Елизавета I мягко обходилась с католиками.

Благочестивые сподвижники постоянно жаловались на то, что «их» королева не может окончательно принять их курса. Они считали, что возможной причиной этого является ее отношение к консерваторам. Сэр Фрэнсис Ноуллз заявил в 1571 году в Палате Общин:

«Как можно заставить Ее Величество не уклоняться от истинного пути и не становиться на сторону тех, кто только кажется искренним? Возможно, это происходит из-за того, что она надеется в должное время должным образом склонить их на свою сторону, или, может быть, тому есть другие причины, известные только королевам, а нам не известные»¹³.

Елизавета не допускала мысли о том, что боится католиков, и ее поведение заставляло некоторых советников думать, что она, наоборот, недостаточно их остерегается. Многое из того, что Елизавета предпринимала в политике, делалось с ориентацией па мнение католиков (и возможно, Испании). Консерватизм королевы в отношении литургии, се требования церковного единообразия, ее нежелание поддерживать восстания протестантов за границей, ограничение протестантских проповедей, ее умеренность в преследовании католиков — все свидетельствует о решимости не вызывать католической оппозиций. Этим же объясняется и случай с сожжением двух голландских анабаптистов в Смитфилдс в 1575 году: королева сама подписала распоряжение о взятии их под стражу и определила место казни, продемонстрировав таким образом свое личное неприятие ереси.

Елизавета хотела быть королевой Англии, а не королевой протестантов, и она делала все возможное, чтобы примирить консерваторов со своим режимом. В 1558 году она оставила на бывших должностях наиболее умеренных (правда, и наиболее могущественных) католических советников Марии: Винчестера, Арундела, Дерби и Шрузберн. Сэр Джеймс Крофт был назначен советником в 1566, граф Вустер — в 1601 году: оба они были католиками, согласными признать королевское верховенство над церковью. В 1579 году распространился слух, что королева подбирает для своего Совета кандидатов из числа католиков, которые смогут поддержать ее брак с Алансоном. В 1581–1582 годах при дворе образовалась фракция католиков во главе с графом Оксфордом, лордом Генри Говардом, Фрэнсисом Саутвеллом и Чарльзом Арунделом. Фракция пользовалась сомнительной репутацией. Во время летних поездок по стране Елизавета посещала католическую знать: ее шестидневное пребывание у лорда Монтегью в 1591 году означало признание его беспрекословной верности королеве и вызвало слезы у его жены. Елизавета пыталась сделать католиков частью своего народа, а когда приходилось подвергать их наказаниям, подчеркивала, что причина тому — их неверность народу и королеве. Елизавета почти гордилась своими верными католическими подданными. Путешествуя по стране в 1568 году, она просияла, когда услышала выкрик случайного наблюдателя: «Виват, регина!», и сказала одному из сопровождавших, испанскому послу: «Этот добрый старик — священнослужитель старой религии»¹⁴.