Елизавета Йоркская. Последняя Белая роза

– Господь наконец услышал мои молитвы. И я глубоко благодарна нашему властелину королю. Скажите, когда мне будет возвращена моя собственность?

– Она принадлежала вам, мадам, пока был жив ваш супруг. Теперь вы получите вдовью долю, которую его милость определил для вас, а также все права и привилегии, которыми обычно пользуется вдовствующая королева. К тому же вам даровано положенное femme sole[27], то есть полный контроль над своими землями.

Елизавета видела, что мать ведет мысленный подсчет, насколько улучшится или ухудшится ее положение, но было очевидно, что она приобретет состояние, вполне достаточное для обеспечения привычной для нее жизни. К тому же в качестве вдовствующей королевы она будет считаться второй леди в стране после самой Елизаветы и стоять выше леди Маргарет, что ее, без сомнения, радовало, так как всем было очевидно, что Маргарет уже пользуется огромным влиянием и ведет себя как неофициальная вдовствующая королева. Она всегда появлялась на публике в венце графини, что Елизавета считала чрезмерным; даже король с королевой надевали короны только по случаю важных государственных событий. Однако Маргарет нравилась ей, и Елизавета смотрела сквозь пальцы на эти мелкие проявления гордыни и незначительные триумфы. Для любящей матери вполне естественно купаться в отраженных лучах славы обожаемого сына. Маргарет всегда проявляла к ней доброту, и Елизавета понимала: пока она относится к этой пожилой леди уважительно и остается верной сподвижницей Генриха, ей нечего опасаться козней с ее стороны.

Итак, парламент сказал свое слово и признал Елизавету законнорожденной. Причин откладывать брак не осталось, теперь нужно было только дождаться разрешения. В ноябре Генрих приехал в Колдхарбор и показал ей только что отчеканенную монету с изображением двойной розы, что символизировало единение Ланкастеров и Йорков. Елизавета пришла в восторг. Едва ли можно было представить лучшее доказательство его твердого намерения заключить брак с нею. Но когда Генрих сообщил, что только на днях обратился за разрешением, Елизавета едва не закричала. Сколько времени его посланцы будут ехать до Рима и обратно, не говоря уже о том, какие проволочки могут ждать их в Ватикане? Казалось, жених вовсе не испытывал нетерпения. За недели, прошедшие с момента их встречи, ее чувства к нему усилились, однако их умеряла досада. Тем не менее Елизавета нутром ощущала, что расцветшее между ними взаимное влечение превратится в настоящую страсть, если у них появится шанс.

Приближалось Рождество, но никаких признаков подготовки к свадьбе не было. Тревога Елизаветы росла. Однажды утром мать вошла в ее спальню с расстроенным видом:

– Бесси, вы должны это услышать! Лучше я вам скажу, чем кто-то другой. Милорд Дерби говорит, мол, до него дошли слухи, что король раздумывает, не жениться ли ему на герцогине Бретонской.

– Что?! – Елизавета подскочила, толкнув стол так, что чернила выплеснулись из чернильницы. – Нет! Этого не может быть! Он не поступит так со мною! Я нужна ему. – Она была на грани истерики.

– А еще он хочет отхватить великое герцогство Бретань, лакомый кусок для французского короля. Говорят, он страстно желает и герцогиню тоже. Милорд полагает, что для этих слухов нет оснований, но я давно сомневаюсь – знаю, что и вы тоже, и не только вы, – что король нацелен на брак с вами, хотя вся Англия жаждет этого.

Закрыв лицо руками, Елизавета разрыдалась. Все инстинкты побуждали ее пойти к Генриху и спросить его напрямую, но она боялась услышать ответ, и в любом случае принцессе не к лицу поднимать такие вопросы.

Она почувствовала, как ее обвили руки матери.

– Тише, Бесси. Это всего лишь слухи, и мы обе, вероятно, слишком бурно на них реагируем. Простите меня, не стоило так внезапно обрушиваться на вас с сомнительными новостями, но, учитывая тревоги и трагедии последних лет, я склонна предвидеть во всем катастрофу.

– Все хорошо, матушка, – отозвалась Елизавета, обнимая ее. – Это бесконечное ожидание просто невыносимо. – Она отстранилась и подошла к окну с видом на Темзу. – Я хочу выйти замуж за короля, и меня так расстраивают эти отсрочки. Но давайте не будем заострять внимание на сплетнях. Люди любят драмы. Надеюсь, единственное, что мешает моему браку, – это отсутствие разрешения папы.

Елизавете хотелось, чтобы Генрих пришел к ней. Его присутствие скрашивало ей жизнь, оживляло ее, мир расцветал новыми красками. Без него она хандрила, вышивала его имя шелковой нитью по канве или молилась святым, чтобы они направили его к ней. Он придет, Елизавета не сомневалась, и все будет хорошо. Но приходилось ждать.

Как-то в середине декабря во время обеда приехал лорд Дерби.