Елизавета Йоркская. Последняя Белая роза

Но потом Маргарет обезоруживала ее каким-нибудь неожиданным проявлением доброты и душевности, тогда Елизавета понимала, что не в силах противиться ей и было бы просто глупо нарушать гармонию между ними. Она была благодарна Маргарет за поддержку, которую та с готовностью ей оказывала, и искренне радовалась, что они со свекровью заодно.

Было чудесно снова оказаться в центре внимания английского двора, где ее превозносили и почитали как королеву. Генрих был полон решимости содержать великолепный двор, такой же великолепный, как у ее отца, и она радовалась, когда, обратившись к ней за помощью, супруг жадно внимал ее рассказам о том, как тогда все было устроено по образцу модного бургундского двора.

– Невзирая на издержки, я намерен сделать свой двор столь же блистательным, чтобы слава о нем распространилась по всему христианскому миру, – с восторгом говорил он, когда они сидели перед ревущим в камине огнем в покоях Елизаветы и составляли список необходимых изменений. – Я хочу перестроить свои дворцы и снабдить их лучшей посудой, гобеленами и прочими украшениями. Мы превратим наш двор в удобнейшее место для пиров, турниров и показа живых картин.

– И еще нужны площадки для спортивных игр, – добавила Елизавета, – места для охоты, в том числе соколиной, и стрельбы из лука. – Она сама любила эти забавы.

– Я могу устроить дорожки для игры в шары и теннисные корты, чтобы моим придворным было чем заняться.

– Не забудьте о музыкальных развлечениях. Кроме того, важно поощрять людей к учению и благочестию.

– Да, я должен задать хороший моральный тон, – согласился Генрих. – Я очень благодарен вам за ваши идеи, моя Бесси.

Она улыбнулась ему, подавляя зевоту. В последние пару дней Елизавета чувствовала себя усталой и объясняла это тем, что любвеобильный супруг заставляет ее бодрствовать до первого, а то и до второго часа ночи. Сегодня она могла бы спать стоя, что было на нее не похоже. Но оно того стоило!

Однажды вечером Генрих устроил великолепный пир на несколько сот человек, желая продемонстрировать великолепие своего двора и опровергнуть обвинения в скаредности. Сам он вел жизнь весьма умеренную, но гостей усадил за роскошный стол, на который подавали смену за сменой самые вкусные и изысканные блюда. Елизавета едва взглянула на оленину и красное вино, как ее сразу затошнило, а вот на рыбу буквально накинулась. Странно!

Однако тошнота не отступала. Она сидела, улыбалась, слушала, как играют музыканты, а про себя молилась, лишь бы ее не вырвало. Вечер, которым она наслаждалась, вдруг показался ей бесконечным.

Леди Маргарет склонилась к ней:

– С вами все хорошо, моя дорогая?

– Мне немного нездоровится, – призналась Елизавета.

– Тогда вам нужно пойти отдохнуть, – сказала Маргарет и обратилась к Генриху: – Королеве нехорошо. Прошу ее извинить.

– Конечно, – отозвался король, сразу встревожившись. – Прислать к вам врача, cariad?

– Нет, лучше не поднимать шума. Я просто устала, вот и все.

Елизавета с радостью ускользнула из зала, дамы потянулись следом. Каким блаженством для нее стало прикосновение головы к подушке! Она взяла в руки свой прекрасный ярко иллюстрированный часослов, но уснула через несколько секунд и не шелохнулась, даже когда Генрих лег в постель рядом с нею.

Утро принесло с собой новую атаку тошноты.

– Вам нужно повидаться с доктором, cariad, – не отступался Генрих.

– Это ни к чему, – ответила ему Елизавета.

– Но я настаиваю.

Вызвали доктора Льюиса. Елизавета сделала его своим личным врачом в благодарность за поддержку, оказанную им в черные дни восстания Бекингема. Врач задал ей множество вопросов и проверил ее мочу.

– Что ж, ваша милость, – улыбаясь, сказал врач. – У меня для вас очень хорошая новость: есть все признаки того, что вы ждете ребенка.

Ребенка? Уже? Елизавету охватила всепоглощающая радость. Она не могла дождаться момента, когда можно будет сообщить обо всем Генриху.

– А где король? – спросила Елизавета.

– Он ждет за дверью, мадам. Я приведу его.

Лицо Генриха озарилось ликованием.

– Моя милая Бесси, это самая восхитительная новость! Наследник, который увенчает наш брак. Воистину Господь улыбается нам и одобряет мою победу при Босворте. – Он нежно поцеловал жену и сжал ее руку. – Вы должны отдыхать, любовь моя, и заботиться о бесценной ноше, которая у вас внутри.

– Но мне уже лучше.

Это была правда: тошнота прошла, и Елизавете не терпелось встать, чтобы поделиться с матерью и сестрами радостным известием. Однако Генрих взял с нее обещание, что она останется в постели еще на час.

Леди Маргарет пришла к ней и тепло обняла.

– У меня возникла такая мысль вчера вечером, когда вы сникли, – весело проговорила она. – О радость! Я молилась об этом. Теперь, моя дорогая, вы должны быть очень осторожны. Вся Англия надеется на вас.

– Тогда я постараюсь ее не разочаровать! – Елизавета рассмеялась.

Мать пришла в восторг, услышав новость, и принцессы заскакали вокруг от радости.

– Вы справились лучше, чем я, Бесси, – сказала королева. – Я была замужем восемнадцать месяцев, прежде чем вы появились на свет.