Елизавета Йоркская. Последняя Белая роза

Анна принесла ей записку. От Грейс. Верная служанка переживала, что ее госпожа плохо выглядит, и просила, чтобы кто-нибудь пришел.

По счастью, Сесилия как раз приехала ко двору провести с Елизаветой время уединения перед родами. Послав за Дорсетом, она, Анна и Екатерина вместе с братом сели в барку и отправились в Бермондси.

Когда сестры вернулись после полудня, Елизавете не понадобилось, чтобы ей сообщали новость, – она сама все поняла по их заплаканным лицам. Долго сидели они вместе и лили слезы, обнимали друг друга, утешали. Утрату трудно было осознать сразу, в тот момент Елизавета думала лишь об одном: теперь мать упокоилась с миром и больше не страдает.

– Прибыв в Бермондси, мы застали ее одну, – рассказывала Сесилия. – Грейс ушла готовить лекарство, хотя раньше матушка отказывалась его принимать. Сама она спала. Я заметила, как она шевельнула плечом, а потом… затихла. Мы послали за лекарем, так как не знали точно, умерла она или нет, тот подтвердил нашу догадку и прислал священника помолиться о ее душе. К счастью, накануне вечером она исповедалась и причастилась.

– Где она сейчас? – спросила Елизавета.

– В церкви, лежит на одре перед алтарем. Монахи бодрствуют у ее тела, Грейс тоже. Бедняжка вне себя от горя. – Сесилия достала из кармана какую-то бумагу. – Вот завещание матери. Грейс говорит, незадолго до смерти матушка попросила, чтобы ее тело отвезли на барке в Виндзор и похоронили быстро, без мирской пышности, в склепе нашего отца, как он хотел.

Елизавета взяла завещание и прочла его. Матери нечего было оставить своим детям, как ей хотелось бы, но она молила Всемогущего Господа благословить особо Елизавету и всех ее детей. Тут молодая королева всплакнула и пожалела, что при жизни недостаточно берегла и ценила свою мать. В последние годы мать стала не такой отстраненной и высокомерной, как в те времена, когда была королевой-консортом. Любить ее не составляло большого труда.

Услышав новость, Генрих поспешил утешить Елизавету. Он объявил при дворе траур и распорядился о проведении похорон. По желанию матери они прошли тихо. Ее тело обрело покой через два дня после смерти в одиннадцать часов вечера в церкви Святого Георгия. Колокола не звонили, и торжественных погребальных гимнов никто не пел. Позже на той же неделе сестры Елизаветы посетили заупокойную мессу, из приората Дартфорд по такому случаю привезли Бриджит. Елизавете сообщили, что ее младшая сестра тосковала по матери и, разумеется, по ним всем, а жизнь в монастыре находила трудной. Елизавета задумалась, сможет ли она с уходом матери в мир иной забрать Бриджит из Дартфорда, и написала приорессе, прося ее дать честный отчет о том, как идут дела у ее сестры. Ответ пришел быстро: дела идут хорошо, большинству девочек требуется время, чтобы свыкнуться. Приоресса просила королеву не забывать, что Бриджит обещана Богу. Намек был ясен.

Елизавета сдалась. Она сделала, что могла, и теперь должна оставить Бриджит на попечение Господа. Вместо того чтобы забирать младшую сестру из монастырских стен, она уступила желанию своей единокровной сестры Грейс вступить в монастырь и отправила письмо аббатисе Баркинга – поинтересовалась, примет ли та новую послушницу, и обещала за ней приданое. Баркинг – богатый монастырь, любимый знатью; лучшей награды для Грейс за заботу о матери не придумаешь.

Матушка Мэсси, которую снова пригласили повитухой к королеве, много суетилась вокруг Елизаветы.

– Потеря матери – это тяжелый удар, мадам, особенно накануне родов. – (Лежа на постели в траурном синем платье, Елизавета часто невольно заливалась слезами. Если матушка Мэсси заставала свою подопечную расстроенной, то отдавала распоряжение принести той что-нибудь вкусное или сладкое, а кроме того, следила, чтобы какая-нибудь из сестер постоянно находилась с нею.) – Вашей милости нужны развлечения, – заявляла повитуха, – а у вас их совсем мало, когда вы сидите тут взаперти. Хорошая компания скрасит вам жизнь.

– Король приходит, когда может, но мне хотелось бы видеть детей, – ответила ей Елизавета.

– Не беспокойтесь, мадам. Я уверена, о малышах хорошо заботятся и вы скоро их увидите.

– Пройдет много недель, – вздохнула Елизавета.

В июле у нее родилась исключительно красивая дочь. Генрих в изумлении смотрел на малютку и с готовностью согласился, что ее следует назвать Елизаветой в честь покойной бабушки и матери. Мать и дочь провели вместе несколько чудесных недель, пока маленькую Бет, как они ее называли, не увезли в детскую Элтема. Как только Елизавету воцерковили после родов, она поспешила туда и радостно собрала вокруг себя своих малышей, целовала и обнимала их. О, какое же это благословение – иметь таких счастливых, здоровых и милых детей!