Елизавета Йоркская. Последняя Белая роза

– Все это я прекрасно понимаю, Бесси. Но парень просто оказался орудием в руках других людей и покаялся в своем обмане, так что он больше для меня не опасен. Я уверен, что он не попытается сбежать. За ним будут тенью ходить двое стражников, и ему не позволено будет покидать пределы дворца. Помните Ламберта Симнела? Он хорошо проявил себя на моей кухне, и теперь я одобрил его повышение до сокольничего.

Елизавета кивнула, но все равно терпимость Генриха казалась ей невероятной. Он, похоже, собирался обходиться с Уорбеком как с принцем, которым тот называл себя. Другие короли вздернули бы его на виселице! Она не могла решить, глупость это или высшая мудрость управления государством. И еще она снова задумалась, не может ли быть, что в глубине души Генрих до сих пор опасается: а вдруг Уорбек действительно ее брат?

– Есть и более радостная новость. Я хотел сообщить вам, что работаю над договором о вечном мире с Шотландией, – произнес Генрих, нарушая тишину. – По его условиям Маргарет выйдет замуж за Якова, как я и рассчитывал.

Елизавета слушала в смятении. Она мечтала, что в один прекрасный день Маргарет станет супругой какого-нибудь могущественного принца, но пока не была готова расставаться с нею. Ее прекрасная своенравная дочь еще так юна, и мысль, что она отправится в это дикое северное королевство с вечно буйствующей знатью и двуличным королем, была невыносима.

– Это великолепная партия для нее, – мягко сказал Генрих, – и она, если Господь захочет, положит конец столетиям войн между нашими королевствами.

– Если Господь захочет, – эхом отозвалась Елизавета, думая про себя, что для этого понадобится нечто большее, чем брак. – Но ей всего восемь, а ему сколько? Двадцать пять? Разница в возрасте слишком велика. И девочка слаба здоровьем.

– Маргарет пока не поедет в Шотландию, Бесси. И возраст не главное в этом союзе. Многие браки складываются удачно, несмотря на разницу в годах супругов.

– Да, я знаю, но я слышала о Якове такие вещи, которые беспокоят меня. У него плохая репутация в отношениях с женщинами. Он уже имеет много внебрачных детей.

– Как и ваш отец, уж позвольте мне напомнить об этом. – Генрих улыбнулся. – Тем не менее он был великим королем. У Якова много прекрасных качеств и талантов, и я уверен, когда придет время, с Маргарет он будет обращаться хорошо.

В дверь постучали, и вошла Кэтрин Гордон с шелком для вышивания, который два дня назад заказала Елизавета. Увидев короля, она быстро присела в грациозном реверансе. И когда Генрих улыбнулся ей, у Елизаветы создалось очень неприятное впечатление. Она увидела, что ее супруг не может отвести глаз от Кэтрин, которая вся зарделась под его пристальным взглядом. В Елизавете вспыхнуло подозрение. Она боялась, что теперь понимает, почему он так по-доброму обошелся с этой женщиной и подарил ей прекрасную одежду, соответствующую ее рангу. Елизавета видела счета, в которых Генрих лично перечислил каждую деталь одежды, которую заказал для Кэтрин, вплоть до чулок, и в тот момент не подумала ничего дурного. Сегодня Кэтрин была в одном из новых платьев, очень изящном, из черного бархата с отделкой мехом норки, оно подчеркивало ее изысканную красоту.

Елизавета пыталась убедить себя, что, одев Кэтрин так роскошно, Генрих хотел умаслить ее родственника, короля Якова, с которым собирался заключить мирный договор, скрепленный рукой Маргарет. Однако тихий предательский голосок в голове нашептывал ей, что Генриху, без сомнения, было приятно делать красивые подарки миловидной Кэтрин или он даже мечтал о теле, которое так великолепно одел.

Кэтрин вновь сделала реверанс и вышла, а Елизавета следила за лицом супруга. Его глаза провожали молодую женщину, пока та шла по комнате, – казалось, король зачарован ею.

– Генрих… – произнесла Елизавета, и он вздрогнул. – О чем вы задумались? Вы совсем далеко отсюда.

Он пожал плечами:

– Я подумал, что будет трудно удержать Уорбека от попыток увидеться с женой, так как она очень хороша.

Разве стал бы он так откровенничать с нею, если втайне вожделел Кэтрин? Она напрасно дала разгуляться своему воображению?

– Кэтрин очень скромна, – продолжил Генрих, – но это необыкновенно привлекательная женщина и, хотя она родила Уорбеку сына, выглядит совсем свежей и нетронутой.

Елизавета ничего не сказала. Замечание Генриха казалось не вполне уместным, но, может быть, он просто объяснял с точки зрения мужчины, почему Уорбек любил Кэтрин. Или предавался собственным фантазиям. Но опять же едва ли он стал бы открывать их своей жене.

– Я оказал супруге самозванца почести, так как на ней нет вины, – говорил меж тем Генрих. – Уорбек ее недостоин. Когда в Эксетере я заставил его повторить свое признание для нее, она заплакала и набросилась на него с упреками за то, что он солгал ей и королю Якову. Ее происхождение, красота и достоинство требуют мужчины гораздо более высокого положения. Я заверил ее, что в будущем перед нею откроется много возможностей, а я буду относиться к ней как к сестре.