Елизавета Йоркская: Роза Тюдоров

— Маргарет, графиня Ричмондская, одна из самых умных женщин, которых я знаю. И одна из самых добрых, — начал он нерешительно.

«Святая мать образцового сына!» — подумала Елизавета. Она уже устала слышать это.

— Неужели вы думаете, что она прислала бы своего врача с подобными вестями, если бы не была полностью уверена в них?

— Намеренно она бы, конечно, не стала этого делать. Но разве она не могла ошибиться?

— Вероятнее всего, она знает истинную правду. Не надо забывать, что лорд Стенли, ее муж, гофмейстер Двора короля Ричарда.

— Я помню также, что лорд Стенли был когда-то другом моего отца, — горько заметила Елизавета.

Настоятель, глубоко задумавшись, переставлял красные и белые фигурки на шахматной доске.

— К сожалению, есть еще одно подтверждение правдивости этой вести, — задумчиво заметил он. — Как вы знаете, сэр Роберт Брекенбери теперь, после отстранения вашего сводного брата, стал комендантом Тауэра.

— Я надеялась, что рядом с сэром Робертом они будут в безопасности, — заметила Елизавета. Она села к столу и стала внимательно его слушать.

Настоятель, чьим гостеприимством они так бесцеремонно воспользовались, внимательно и с любовью посмотрел на ее прелестное личико. Неудивительно, подумал он, что покойный король так сильно любил ее.

— Возможно, вы были правы, мадам, — сказал он. — И именно поэтому его освободили от этой должности.

Она быстро поняла намек.

— Как освободили? — с ужасом выдохнула она.

— Только на одну ночь.

— Он был болен?

— Нет!

— Святой отец, откуда вы это знаете?

— От сквайера, который всегда находится при Глостере. Джон Грин, — мне кажется, его зовут именно так, — приехал из города, в котором сейчас находится двор, и дважды проехал мимо Вестминстера. Мне известно, что каждый раз он прямо направлялся к коменданту. Во второй раз косоглазый человек, по имени Джеймс Тайррелл, ехал вместе с ним, и, когда Грин вернулся, этот Тайррелл остался в замке.

В спальне королевы царила тишина. Ее нарушал только тихий разговор этих двух людей.

— Что еще? — подтолкнула его к разговору Елизавета.

— Это почти все, — настоятель пожал плечами. — Кроме того, что сэр Роберт Брекенбери в тот же вечер выехал из Тауэра с багажом и с небольшой группой слуг. Он собрался провести ночь у родственников на другой стороне реки. Я встретил его в конце моста, и он остановился, чтобы сказать мне об этом. Мне показалось, он многим рассказывал об этом, пока ехал по Темз-стрит. Это кажется мне весьма странным, особенно для человека, который обычно никому не докладывает о своих делах. Он как будто хотел, чтобы его увидело и услышало как можно больше народу.

— И чтобы они все знали, что его не было в Тауэре в эту страшную ночь?

— Да, Брекенбери совсем не глуп… Даже если он забыл, — добавил настоятель со странной улыбкой, — как недавно говорил мне, что у него нет родственников, которые жили бы ближе Кале!

Елизавета погрузилась в свои мысли.

— А что за человек этот Тайррелл? — спросила она.

Аббат скрестил руки внутри широких рукавов рясы.

— Я ничего не знаю о нем, — признался он. — Вам могут что-нибудь рассказать только те, кто находился в Тауэре, мадам.

— Но в ту ночь у кого-то были ключи, — медленно произнесла Елизавета.

— Это случилось восьмого августа, — настоятель сказал так, как будто знал, что когда-то настанет время точно назвать эту дату.

— Восьмое августа, — прошептала Елизавета. — Когда дикие розы так сладко пахнут в живой изгороди и заря занимается рано над полями пшеницы… Милостивый Боже, и в такую ночь таким молодым и прекрасным пришлось умереть…

Вдруг она резко отодвинула шахматную доску. Она не могла больше ждать.

— Сэр Роберт уже вернулся? — спросила она почти спокойно.

— Да, сегодня вечером будем ужинать с мэром.

— Я не думаю, что вы сможете…

— Нет, мадам. Хотя он и порядочный человек, сэр Роберт солдат — солдат и верно служит тому, кто ему платит.

Елизавета поблагодарила настоятеля за то, что он уделил ей столько времени.

— Я так тоскую по своему отцу, по беседам с ним, что мне иногда нужно, чтобы человек, подобный вам, поговорил со мною, — объяснила она и хотела присесть, чтобы он благословил ее, но дрожащие колени не держали ее.

— Я всегда к услугам Вашего Величества, — сказал он. Елизавета удивленно посмотрела на него — в его словах звучало что-то кроме обычной вежливости. Он улыбался, но глаза смотрели очень серьезно.

— Величество?! — повторила Елизавета. Она не могла понять, в чем дело. И вдруг она все осознала, и кровь прилила к ее бледным щекам. «Если правда, что мои братья умерли, то я — королева Англии!»