Елизавета Йоркская: Роза Тюдоров

пел Уорвик. От этой дурацкой песенки, которой он, должно быть, выучился в караульной, у нее кружилась голова и виски сковало, как раскаленным железом, нечто вроде того зноя, который стелился над полем. Почему братцу вздумалось исполнить ей именно эту песенку, размышляла она, откидывая назад взмокшие завитки своих волос. Конечно, им в первую очередь нужна корона, а не я!

Белый кабан гонит валлийца взашей.

И рушит его крепости, –

голосил певец своим пронзительным фальцетом.

«Надеюсь, Бог все-таки поможет мне», — мысленно молилась Елизавета, в изнеможении прислоняясь к амбразуре. «Белый кабан — это Ричард, и он либо убьет меня, либо силой заставит выйти за него. Ни один из них меня не любит, но Генрих Тюдор по крайней мере не убийца. Он ненавидит насилие. Так сказала его мать».

Елизавета напряженно смотрела в даль вересковых полей. Знать бы только, что творится сейчас там, за горизонтом, в ее родной стране! Если бы хоть кто-то принес ей какие-нибудь известия! Пусть это будут дурные новости — все-таки лучше, чем мучительная неопределенность! Все эти важные персоны, которые по политическим мотивам становятся то на одну сторону, то на другую, не понимают, насколько глубоко волнуют ее происходящие события. Два потомка многодетного Эдуарда III сейчас сражаются за корону, а поскольку у нее больше прав на престол, чем у них обоих, ее все равно заставят выйти замуж за того, кто одержит победу.

«Я свихнусь от этого бесконечного ожидания и стану такой же, как бедняга Уорвик», — думала она. Чтобы успокоить нервы, она решила переключиться и не спеша проанализировать все то, что произошло до ее отъезда. Она подозревала, что уже тогда, когда в Вестминстере пышно праздновали Рождество, король знал о планах Тюдора; и как только ему донесли, что Генрих вышел в море на кораблях французского флота, он тут же заставил ее собраться и в сопровождении мощного эскорта отправиться в глубь страны, подальше от лап чужеземца. За несколько недель до этих событий он решил отложить на неопределенный срок собственную свадьбу: слишком уж явно стала ощущаться враждебность народа по отношению к королю. Настолько явно, что он вынужден был выпустить воззвание, в котором говорилось, что слухи о его намерении жениться на племяннице не более чем грязная сплетня. И поскольку все только и толковали о том, что после смерти его жены Елизавета продолжает жить во дворце, он решил на время переселить ее дом лорда Стенли.

Приятно было оказаться в доме, где все относятся к тебе дружелюбно, и где ты можешь чувствовать себя свободной. К радости Елизаветы, ее рискнула тайно навестить бесстрашная графиня, жена Стенли. Даже сейчас, сидя на зубчатой стене замка за много миль от Лондона, Елизавета повеселела, и ее хмурое лицо озарила улыбка, когда она вспомнила о той короткой встрече, во время которой она увлеченно слушала рассказ Маргариты Ричмонд о ее сыне.

— Если он хоть сколько-нибудь похож на вас, я наверняка буду с ним счастлива, — с уверенностью произнесла Елизавета. Она уже успела сильно привязаться к этой энергичной женщине и надеялась, что в скором времени сможет назвать ее своей свекровью.

— Он тоже будет счастлив с такой прелестной девушкой, — ответила Маргарита. — Бедный Генрих! Он так и не узнал, что такое отец и что такое родной дом!

Елизавета вспомнила, что тогда она исполнила, Что тогда исполнилась к нему жалостью и почувствовала неловкость, сравнив его злую судьбу со своим счастливым детством.

— Мой первый муж, граф Ричмонд, погиб за три месяца до рождения сына, а мне тогда было всего пятнадцать лет, — продолжала Маргарита. — Если бы не мой деверь Джаспер Тюдор, я вообще не знаю, чтобы мы делали.

— Всего пятнадцать, мадам! — воскликнула Елизавета.

— Тюдоры были очень честолюбивы, а мы, Бофорты, — потомки Джона Гонта, поэтому Оуэн Тюдор и Катерина Валуа женили на мне своего сына Эдмунда, как только стало возможно. Но ты, конечно, все это знаешь. Наверное, я так сильно любила Генри, потому что была еще слишком молода, и мне казалось, что, потеряв его, я потеряла все, — добавила Маргарита, как бы оправдываясь за то, что она столько для него сделала.

Елизавета была околдована романтической историей их любви. Маргарита, девочка-вдова, в замке Пемброк растила сына, пока тому не исполнилось четыре года, а потом разразилась гражданская война, в результате которой Джаспер Тюдор, как представитель Ланкастерского дома, выбыл из игры, а чуть позже ее отец, король Эдуард, уступил свой замок и сдался вместе с дочерью лорду Герберту.

— Они были грубы с вами? — с тревогой спросила Елизавета.

— О нет, они всегда были очень добры к нам, — заверила ее Маргарита. — Я очень любила леди Герберт, и когда Джаспера сослали, а меня заставили снова выйти замуж и оставить моего малыша, она заменила ему мать. У Гербертов росли веселые дочки, так что мой сын не чувствовал себя там одиноким. Но когда ему было почти шестнадцать, твой отец захотел избавиться от него, и тогда Джасперу удалось снарядить корабль и отправить его в Бретань.