Елизавета Тюдор

2 апреля 1587 года из уже легендарного Плимута вышла английская эскадра под командованием Дрейка. Помимо новейших дальнобойных пушек, адмирал был вооружен грамотой с личной подписью его королевы и печатью, изображавшей ее самое. Ему предписывалось атаковать испанский флот во имя «чести и безопасности Нашего королевства и его доминионов». Веселый толстяк определял свою миссию менее выспренне: «Подпалить бороду испанскому королю».

Спустя несколько недель английский флот подошел к Кадису, в удобной бухте которого стояли на якоре лучшие галеоны испанского военного флота и десятки торговых кораблей. Англичане атаковали их с ходу. Внезапность и переполох, который поднялся в бухте, когда к испанским кораблям устремились лодки, начиненные взрывчаткой и зажигательными смесями, сделали свое дело. Тридцать четыре корабля сгорели или были потоплены, береговая крепость сдалась на удивление легко. Дрейк, по обыкновению, вежливо обошелся с населением, отдал должное местному вину и, загрузив им четыре захваченных испанских корабля, отбыл. Впрочем, не сразу. Он еще помедлил у Азорских островов, поджидая испанский «серебряный» флот из Америки — благовоспитанный адмирал всегда оставался в душе чуточку пиратом. Не дождавшись его, Дрейк вернулся в Плимут.

Испанцам потребовался почти год, чтобы оправиться и снарядить новую Армаду. Она должна была стать возмездием англичанам за все — за их протестантизм, за пиратство, за Нидерланды и Кадис. Рассказ о гибели Великой Армады — один из тех, что с детства запечатлеваются в памяти каждого, настолько силен в нем дух Истории, героический, волнующий и возвышенный. На деле все обстояло одновременно и более прозаично, и более трогательно.

Интервенция всегда бывает некстати, но она была особенно некстати для англичан в 1588 году. Сундуки королевы были пусты. Война давно велась на принципе самоокупаемости, но после больших финансовых вливаний в Нидерланды и рейда в Кадис, который принес великую победу, но и потребовал великих расходов, новых поступлений в казну не было. Солдат и матросов было не на что кормить, не хватало пороху и ядер, прибрежные города и графства стонали под бременем всевозможных поборов и повинностей, связанных с ожидаемым вторжением: нужно было вооружать и тренировать ополчение, дежурить вдоль всей береговой линии у биконов — сигнальных костров, поднятых на высокие столбы, чтобы при появлении Армады на горизонте, как по телеграфу, немедленно оповестить всех. Только поддержание страны в боевой готовности съедало столько средств, что измученный мыслями о деньгах лорд Берли взмолился наконец: «Если мир невозможен, пусть лучше враг не медлит… потому что ожидание нас буквально поедает». Как будто вняв его молитве, испанский флот показался на горизонте — 130 кораблей, ведомых герцогом Медина-Сидония, с 18 тысячами пехотинцев на борту, не считая экипажей. Никто и никогда еще не видывал такой силы. Испанцы отправлялись в свой крестовый поход против неверных с воодушевлением. Накануне выхода из порта JIaКорунья они долго молились и дружно отказались от услуг местных проституток. Что может лучше доказать серьезность их намерений и веру в свою священную миссию?

Когда какого-то события ждут слишком долго, оно, как правило, застает врасплох. Так случилось и с английским флотом, собиравшимся встречать Армаду совсем не там, где это произошло на самом деле. Королеве удалось собрать не более ста кораблей, и только ядро ее флота составляли настоящие боевые, построенные по последнему слову техники быстроходные корабли. Остальные принадлежали купцам или дворянам-волонтерам, поднявшимся по призыву Елизаветы. Англичане явно уступали испанцам в количестве, но не в уверенности в себе. Как и годом раньше, командовавшие флотом адмирал Ховард и вице-адмирал Дрейк собирались выйти навстречу Армаде, перехватить ее у берегов Испании и разбить в ее собственных водах. Несколько раз они пытались покинуть Плимут, но Нептун на этот раз подыгрывал испанцам: сильными штормами и ветрами англичан вновь и вновь прибивало к берегу. Для парусов испанцев тот же ветер был попутным.