Элизиум

– Можно было бы просто сказать «да». – На этом стоило бы замолчать, но я тыкаю пальцем в Роза и говорю: – Ты лишилась Маттиаса, потому что Гвардия проиграла войну, а войну Гвардия проиграла, потому что этот тип исчез без предупреждения. Ты всерьез веришь, что на этот раз он никуда не денется? Потому что они – не верят, – продолжаю я настойчиво, когда Бетти пытается возразить. Мгновение она колеблется, и я оборачиваюсь к Розу. – Они знают, что я не твой Сон. Некоторые понимают, что это значит, и не хотят пока что за тебя впрягаться.

– Их стремлениями и убеждениями займутся вампиры, – говорит Роз. – Меня заботят исключительно Фараон, Гея и братство Кошмаров. Поддержка Общества для нас важна, но в конечном счете малонадежна. Они недостаточно ясно осознаю´т суть вещей, равно как и ты, а потому не стоит понапрасну раздувать конфликт еще больше.

– Я просто хотела убедиться, что мы все на одной волне.

– Мы пока что даже не в одном море. Сейчас важнее всего Фараон, а потом нужно разобраться с Ноттом. Только тогда мы сможем вплотную заняться войной.

Вероятно, не стоит сейчас ему говорить, что я вообще не планирую участвовать ни в какой войне. Роз наверняка заведет очередную лекцию об эгоизме и о том, что я дитя Геи, но я-то знаю: я всего лишь бездомная барменша, которая может разговаривать с призраками и выигрывать у чудовищ Общества в гляделки. В этой битве мне места нет, и ничего полезного я тут сделать не могу. Как только я узнаю все необходимое и отомщу, найду какое-нибудь спокойное местечко подальше от Общества и обоснуюсь там. Это меньшее, что я заслужила после всего, что пережила.

Роз ошибочно принимает мое молчание за знак согласия и смотрит на Бетти.

– Проведи нас в башню.

Бетти соскальзывает с табурета и жестом велит бармену подойти. Тот без колебаний повинуется. Мы с Розом идем следом за ними к ближайшей стене, и Бетти касается ее ладонью. Тремя пальцами бармен рисует вокруг нее невидимую руну заклинания, подведя края к запястью Бетти. Справа от нас со скрипом возникает дверь, и Бетти не отнимает ладонь от стены, пока Роз ее не открывает.

На этот раз бар выпускает нас не на пляж, а в Мэдтаун. Поскольку к нам пришла Бетти, я догадывалась, что уже стемнело, но вид тускло освещенных улиц все равно сбивает с толку. Похоже, я проспала дольше, чем полагала.

Видимо, благодаря содействию Бетти чары сработали как следует, потому что башня Западного Совета обнаруживается прямо за углом. На входной двери нет ручек, но она бесшумно открывается сама, когда Бетти смотрит наверх, на охранную камеру. Мы заходим в небольшое помещение, где нас ждут очередные закрытые двери.

– Ай! – восклицает Каспер у меня за спиной. Я оглядываюсь и вижу, как она прижимается ладонями к невидимой преграде. – Эви, я войти не могу. Что за двери такие отстойные в этом городе?

– У вас тут есть защита от призраков? – спрашиваю я Бетти.

– Духам здесь не рады, – отвечает она. – Наши враги и конкуренты могут подсылать их шпионить за нами. В большинстве зданий Мэдтауна установлена та же защита.

Я смотрю на Каспер.

– Видимо, на этот раз ты с нами не пойдешь.

– Так нечестно! – возмущается Каспер. – Не хочу ждать снаружи!

Я подзываю Фалькора.

– Присмотришь за ней?

– Он ведь меня даже не видит, – возражает Каспер.

– Мы не можем оставить нашу блестяшку одну с кусаками, – говорит Фалькор. – Мы им не доверяем.

Бетти некогда это слушать.

– Советник Фриман считает фей очень изысканным блюдом.

Секунду Фалькор скалится, затем объявляет:

– Мы защитить призрака.

Он ковыляет к тротуару и усаживается ждать. Бетти машет внутренней камере, и входные двери закрываются и запираются. В тот же миг открываются следующие. Учитывая, что обитатели башни запросто могут сгореть на солнце, неудивительно, что здесь такие серьезные меры безопасности, но когда за второй дверью обнаруживается третья, это уже начинает походить на перебор.

Наконец мы оказываемся в вестибюле, который больше похож на музейный зал, чем на фойе бизнес-центра. К столу приемной ведет ряд мраморных статуй в стеклянных витринах, а на стенах висят картины в рамах, с виду поистине древние. Посреди стены висит черная шелковая перетяжка со списком дат экскурсий. Похоже, Гнезда транспортируют свои сокровища из штаба в штаб. Уж не знаю, любят ли они похвастаться своим богатством или в самом деле желают поделиться с народом историей, которую оберегали сотни и тысячи лет.

Бетти беседует со стильно одетой ресепшионисткой, которая нажатием кнопки вызывает для нас лифт. Внутри неожиданно обнаруживаются зеркала, и я смотрю в пустоту между мной и Розом – туда, где по идее должно быть тело Бетти.

Музыки в лифте нет, равно как и индикаторов, которые могли бы указать, на каком мы этаже. Мы просто едем и едем вверх, будто на небеса, и я даже начинаю испытывать приступ легкой клаустрофобии, хотя против замкнутых пространств особо ничего не имею.

– Жаль немного, что у вас тут не зловещий особняк, – говорю я.

– Ты хоть знаешь, сколько в Сан-Франциско стоит недвижимость? – парирует Бетти.

Не отвечая на это, я смотрю на Роза.