Эльксарим. Дети-киборги 2

В этот день было особенно тошно. Пятница. Опять эта дурацкая Философия с дурацким сочинением «Как я помог(ла) своим близким на этой неделе». Во-первых, ежу сразу ясно, что это не что иное, как неуклюжая попытка укрепить связи детей-пант с их естественной семьёй, усилив чувство вины за подсознательное инстинктивное стремление стать иными и покинуть родных. Снова глупая антивоенная пропаганда от Рихарда. А во-вторых, какого чёрта, если ты действительно сделал доброе дело, то обязан хвастаться этим в школьном сочинении? Их ведь потом ещё и читают вслух – испанский, блин, стыд! А как же «хвастаться нехорошо»? Вроде как известный постулат морали, вполне человеческой притом. В такие дни Мисси задумывалась о том, как дети учатся на материке, в нормальных школах, в том же ближайшем городе, например. И есть ли там тоже глупые сочинения? Пусть и на другие темы. А будет ли когда-нибудь существовать в Гаттарии школа без антивоенной пропаганды? Чтобы отдохнуть от этих невесёлых мыслей о «счастье, где нас нет», Милисента договорилась отправиться в лес с одноклассницей. Девочка по имени Таша, на год старше и на голову выше самой Мисси, с широкими плечами, огненно-рыжей шевелюрой, завязанной обыкновенно в два хвоста, и уже начавшимися наливаться грудями – она не была её близкой подругой. Но на безрыбье, как говорится, и рак – рыба. Слишком уж хотелось развеяться в компании себе подобных. Хотя рядом с Ташей Мисси должна бы по идее чувствовать себя кнопкой – разница в силе покрывала этот разрыв. Она была противоположной. Таша тоже являлась пантой, в этом не было сомнения. Но способности её, такие как физическая сила и ловкость, хотя и превышающие уровень естественного человека, среди других пант смотрелись на уровне «ниже среднего». Таша не всегда умела рассчитывать правильно свою грубую силу, ей недоставало грации и точности в обращении с собственным телом и предметами. Хотя саму девочку это вроде как и не волновало.

Девчонки оделись в походную одежду: майки и длинные брюки, чтобы не уколоться о колючки в лесу, удобные кеды, взяли с собой сумки с водой и перекусом, а также важными в путешествии вещами типа бечёвки, ножика и аптечки, и отправились к подножию горы. Милисента давно присматривалась к этой возвышенности недалеко от Гаттарии. В этот раз она собиралась добраться до подножия и попробовать взобраться на вершину, чтобы взглянуть, что находится на той стороне. Таша согласилась составить ей компанию. Отдыхая прямо на поваленном буреломе, девочки некоторое время безотрывно сидели в своих смартфонах.

– Как ты думаешь, Мисси, – крикнула Таша, вынув один наушник, – здесь есть змеи?

– Думаю, есть, – не отрываясь от экрана, отозвалась Милисента.

– А ты сможешь змею прикончить?

– Зачем?

– Ну как, чтоб не укусила.

– Змей лучше не трогать, – пожала плечами черноволосая панта.

– Ну да.

Разговор о змеях не клеился. Опустив смартфон на колени, она подняла голову и посмотрела поверх деревьев рассеянным взглядом. По небу, промеж древесных крон, плыли рваные сероватые облачка. Потом убрала телефон в карман сумки и пошла на журчание ручья. Прозрачный поток воды струился среди кочек, увлекая с собой всякие лесные мелочи: хвоинки, палочки, семена деревьев… Милисента протянула руку, коснулась прохладной воды, ощутив, как поток разбивается о её пальцы – и вдруг передёрнулась, точно поёжившись от холода. «Всё как будто ненастоящее. Я не хочу смотреть. Не хочу прикасаться», – всплыли в мозгу слова из дневника Даниеля.

– Чёрт, – панта выругалась шёпотом, голос её дрожал.

Не желая оставаться в одиночестве, чтоб не одолевали тоскливые думы, она вернулась к подруге, девочки поднялись и продолжили путь. Перелезая через бурелом, они болтали о всяком, в основном, о школьной жизни да о фильмах. Время от времени Милисента ловила себя на чувстве неполноты восприятия при взаимодействии с природной средой, но старалась не обращать внимания. В принципе, чувство не было сильным, скорее прочитанные в дневнике Даниеля строчки заставили её заметить… Но тут путь девочкам преградила сплошная древесная стена метра в три высотой. Сухие ветви деревьев переплелись, спутались и заросли лианами. От досады Милисента замахнулась, сцепив руки в замок, и ударила со всей силы по сухому дереву. Это произошло как будто рефлекторно, само собой. Почувствовав резкую боль, панта со стоном повалилась в бурелом.

– Мисси, ты… что делаешь? – заикаясь, проговорила Таша.

– Бесит! – простонала Милисента, всё ещё хныча от боли.

– Да просто надо перелезть, и дело с концом… покажи.

Таша подошла и взяла кисть руки подруги в свою, тщательно осмотрев. Та при этом поморщилась, из глаза её предательски соскользнула слеза.

– Ты себе руку сломала, ты чокнутая?! – воскликнула Таша. – Зачем надо было кулаками дерево лупить? Или хотела как каратистка с кирпичом покрасоваться?!

– Не знаю я! Понимаешь, не знаю – оно само вышло!

– Ну, теперь тебе надо к врачу. Придётся возвращаться, – разумно заключила старшая девочка.