Эллада

Впервые за долгое время Анаксимандр ночевал хотя и в бедном, но настоящем человеческом жилище. Свои посулы Писандр выполнил с лихвой. Кроме выданной ранее одежды, снабдил гостеприимца полотняным хитоном, шерстяной хламидой, просторными кожаными эмбадами[38] и, в преддверии холодов, штанами из козьей шкуры, к мечу добавил нож. Старуха собрала щедрую сумку с сыром, лепёшками, чесноком, солёными маслинами и двумя кувшинами. В один, поменьше, налила оливковое масло, во второй, побольше, — вино.

Перед рассветом Анаксимандр поднялся. Старик, не уставая объяснять дорогу на побережье, проводил гостя через всю деревню.

Кузница

Утром, позавтракав, Анаксимандр выпросил у хозяина ночлежки чистую тряпицу. Выйдя из дома, отправился не в город, а на берег, прочь от порта. Приблизившись к кустарнику, покрывавшему крутые откосы, нашёл вездесущий ранник, нарвал пучок сочно-зелёных листьев. Убедившись в отсутствии любопытных глаз, уселся среди кустов и, вытащив нож, несколько раз полоснул по лбу, по ненавистной татуировке. Морщась от боли, прижимая к порезам листья ранника, дождался, когда уймётся обильное кровотечение, и, сменив окровавленные листья на свежие, обмотал голову тряпицей, крепко-накрепко связав концы на затылке. Теперь у него имелась причина носить на голове повязку, кровь окончательно не остановилась, выступив красными пятнами на тряпке. Закончив с маскировкой клейма, вырубил мечом посох.

В сам город не пошёл, завернул в предместье, застроенное эргастериями, лачугами ремесленников. Нужную мастерскую нашёл быстро, удары молотов слышались за полстадия. Постояв у калитки, решительно вошёл во двор. Его встретили вопли раба, принимавшего на спину удары палкой. Двор заполняли кучи материалов, необходимых для извлечения металла из руды: дрова, древесный уголь, песок, зола и сама руда. Очевидно, хозяин из экономии покупал не готовые железные поковки, а руду и крицы варил сам. Своим появлением Анаксимандр облегчил участь раба. Истязания прекратились. Надсмотрщик опустил палку, дал ногой хорошего пинка нерадивому работнику. Тот споро подхватил корзину, со всех ног бросился к угольной куче. Надсмотрщик повернулся к незнакомцу, но прежде, чем заговорить, проворчал:

— Эти человеконогие без палки спят на ходу, — и уже обращаясь к пришельцу, грубо спросил: — Тебе чего?

— Хайре, уважаемый! — вежливо поздоровался Анаксимандр. — На работу хочу устроиться.

Надсмотрщик приветствие оставил без ответа, всё также грубо спросил:

— Кузнечное дело знаешь?

— Нет, — Анаксимандр вздохнул. — Чернорабочим пойду. Молотом работать, руду таскать, уголь…

— Для таких работ нам человеконогих хватает, нам мастера нужны. Так что, уважаемый, поищи работу в другом месте, — хмыкнув, добавил: — Сомневаюсь, что найдёшь. Рабов, благодарение богам, ныне хватает.

Анаксимандр повернулся, чтобы уйти, но надсмотрщик остановил его:

— Впрочем, постой. Сейчас управляющий Евфорб выйдет, с ним потолкуй, может, возьмёт, — заканчивая речь, ухмыльнулся: — За харчи.

Евфорб оказался довольно крупным полнотелым мужчиной. Выйдя из распахнутых настежь дверей мастерской, остановился посреди двора, уперев руки в бока, окидывая хозяйским взором копошившихся рабов. Выслушав просителя, при этом стоял к Анаксимандру вполоборота и разговаривал с надсмотрщиком, называя того Калликратом, фыркнул, повторил слова подчинённого:

— Не требуется, рабов хватает.

Анаксимандр так бы и ушёл ни с чем, но неожиданно выручил Калликрат:

— Мегакл жаловался, молотобоец у него хлипкий, три раза ударит, дых перевести не может. Пусть попробует, прогнать никогда не поздно.

— Пусть не врёт, уж прямо, три раза ударит… Ладно, — Евфорб переменил первоначальное решение, критически оглядел просителя, очевидно, остался доволен. — Ладно, становись к Мегаклу крицы ковать. Но гляди, мастер пожалуется, выгоню и платить не стану. Тутошний или пришлый? На тутошнего не похож. Живёшь где?

Анаксимандр, качнув посохом, развёл руками.

— Нет у меня жилья. Метек я, из Афин. С работой трудно, вот и скитаюсь.

Выдавать себя за эвбейца Анаксимандр не стал. Хотя островитяне говорили на ионийском наречии, его, не знакомого ни с местными условиями, ни с городом, подловить на обмане не составляло труда, и он решил не создавать себе лишние трудности.

— Ага, значит, харчи тебе, жильё. Ну-ну, — управляющий говорил с неудовольствием в голосе, но в глазах читались противоположные чувства, насторожившие Анаксимандра. — Значит так, жить там, за мастерской, с охранниками будешь, с ними же харчеваться. Учти, всё в плату войдёт.

— А деньги? — спросил Анаксимандр.

— Какие деньги? — с удивлением воскликнул Евфорб, вызвав насмешливое фырканье у Калликрата. — Ты разве не понял? Я тебе жильё даю, кормление, это всё денег стоит. Ты пойми, мне раба дешевле держать, ему платить не надо.

— Зато раба купить ещё надо.

— Ишь, ты! Языкастый! Учти, я этого не люблю. Ладно, седмицу отработаешь, там посмотрим. Мегакл останется доволен, значит, заплачу.

Анаксимандр сходил за пожитками (меч он носил под хламидой) и со следующего дня приступил к работе.