Элли и Звери

- Конечно, сразу! Или ты , как проститутка, тест-драйв хочешь?

Я молчу. Стыжусь. Ну вот реально, могла бы про это подумать. И о том, что меня могут не просто собеседовать. А сразу припрячь. Рекомендации мои ему без надобности, сказала же, что от Сергея. Этого, похоже, хватит на первый раз.

Проклятые Зверята, все мысли из головы выбили!

- Ладно, пошли, у меня там комбез есть чистый. Утонешь в нем, конечно, но другого нет.

- Спасибо большое!

- А вот говнодавы твои в тему тут будут, - он одобрительно смотрит на мартенсы, и я плачу внутри. Их жаль невероятно. Потому что прекрасно знаю, что уделаю их просто в ноль. Но деваться некуда. Надо держать лицо. Работа мне нужна, а такая классная, моя любимая, тем более.

Переодеваюсь в комбез, подкатываю рукава и брючины, подхватываю волосы косынкой, пуговицы заканчиваются немного выше лифчика, и в целом вид у меня пугающе-развратный.

Комбез висит, как половая тряпка, ноги и руки торчат, титьки практически наружу.

Геннадьевич осматривает меня без удовольствия.

- Пиздец, бл*. Боец ничего лучше придумать не мог. Ладно. Пока на подхвате постоишь. Не вздумай вылазить к клиентам в таком виде. А то за плечевую примут. А у нас серьезная контора, без баловства и блядства, поняла меня, мартышка?

- Поняла, - соплю я злобно. Сам нарядил меня в это непотребство, теперь еще и ругается.

- Там мастера пришли как раз, твоя смена будет. Опоздали, говнюки мажористые.

И вот меня прям сразу от этого определения торкает. Хотя, мало ли мажорстых дураков в городе.

Много. Очень много.

Выхожу, попадаю под перекрёстные взгляды прибывших мастеров. И выдыхаю обреченно.

Много мажоров. А вот Зверята – одни.

Ох и везучая ты, Элька.

33. Отцы и дети. Зверята.

Димас всегда считал, что жизнь умеет преподносить сюрпризы. Особенно, когда их нифига не ждешь.

Чаще всего неприятные, но иногда случается и наоборот. Самое прикольное, когда не ожидаешь ничего хорошего, а оно – вот оно! Хорошее!

Вот например, как сегодня.

Гоняли они с братом по всему городу за своей Котеной, гоняли… Злились. Названивали ей. Не догнали. Расстроились. Опоздали на работу, ненамного, но достаточно, чтоб старый хрен Геннадьич их поимел с премиальными.

А там – опа!

Радость нежданная!

В комбезике безразмерном!

С глазками кошачьими испуганными!

Стоит, понимаешь, смотрит!

Димас сразу же забыл про все на свете. И про день неудачный, с самого утра дерьмово начавшийся, потому что от папаши никогда ничего хорошего ждать не приходилось. Одни напряги вечно.

И про поиски их с братом.

И про злость на Котену, которая, применив свою обычную стратегию, просто свалила с места боевых действий, и ищи ее свищи.

Смотрел на хрупкую, особенно на контрасте с грубым рабочим комбезом фигурку, на губки, которые она нервно прикусила, на пальчики тонкие, неудачно пытающиеся соединить ворот, чтоб хоть немного прикрыть соблазнительно и беззащитно выглядывающие косточки ключиц…

Чувствовал, как тяжело бухает в груди сердце, как жмет ширинка джинсов, слышал рядом шумное дыхание Ромки, наверняка, точно так же пожирающего плотоядным взглядом их жертву…

Сглотнул вязкую слюну, облизнул губы.

Геннадьич, не замечая состояния братьев, продолжал их распекать за опоздание, потом обернулся, рявкнул на Котену, отправляя ее в глубь мастерской чего-то там протирать.

Перевел взгляд на Зверей, оценил их глаза дурные, не отрывающиеся от задницы его новой боевой единицы, помолчал, а потом выдал:

- Так, бля! Засранцы мелкие! Девку не трогать! Она тут от Бойца, и нужна мне живой! Узнаю, что яйца к ней катите, нажалуюсь Сергею Юрьевичу!

Димас переглянулся с Ромкой, усмехнулся его шальному виду, наверняка, точной копии выражения его лица в данный момент, потом они оба синхронно посмотрели на Геннадьича и нестройно кивнули.

Мастер еще немного их поизучал, вздохнул, махнул рукой.

- Идите переодевайтесь и к работе! Сегодня у вас две «Нивы» и одна «копейка».

Димас, с трудом выплывая из нереально грязных, порнографических картинок, уже заполонивших мозг, скривился. «Нивы» - это еще ладно. А вот «копейка» откуда нарисовалась? Не иначе, пенсионер какой-нибудь отрыл в куче хлама в гараже и приволок раритет.

Остаток рабочего дня, до десяти вечера, они почему-то с Элькой не пересекались. Хитрый гад Геннадьич просто ее к себе привязал и никуда не выпускал из поля зрения. Да еще и, похоже, беседу провел профилактическую, чтоб жопку свою в пределах досягаемости Зверей не держала.

Ну, с этим он, конечно, очень сильно опоздал, но все равно, страдания братьев от того, что они, находясь на одной территории с Котеной, ее не видели и не щупали, были ужасными.

Ромка, как наименее выдержанный, уже безостановочно матерился.

Димас пока держался. Поглядывал на брата, не успокаивая. Пусть душу отведет. Он и так с утра дохрена сдерживался. С отцом.

Папаша превзошел себя в этот раз.

Мало того, что их девочку громко шлюхой обозвал, а они с братом, слегка прифигев, не остановили, просто по опыту зная, что не стоит тормозить бронепоезд. Его следовало выслушать, дать выпустить пар, а потом выстраивать контраргументы.