Эллинистическая цивилизация

Управление большим государством требовало организации архивов. Поэтому эллинистические монархи имели канцелярию, которая регистрировала официальные документы и сохраняла их копии. Эти учреждения, где трудились писцы, не были новшеством, поскольку в греческих полисах и храмах уже были свои архивы, обычно доверяемые надежным и образованным общественным служащим; архивы Афин, располагавшиеся в храме Матери богов — Метрооне, на агоре, были важной деталью государственной машины. Эллинистические царства также имели специальную службу, но ее функции были шире: она регистрировала обильную переписку царя с его подчиненными и с другими государствами — поэтому глава такой службы Лагидов назывался «составитель писем» (эпистолограф). Там также велся учет царских указов, которые записывались в журналы — эфемериды, становившиеся основой для истории царствования; пример тому был подан Александром, при котором должность главы канцелярии исполнял Эвмен из Кардии. Это был примечательный выбор: назначая архивистом грека, а не македонянина, Александр ясно давал понять, что именно на греческом языке, а не на македонском диалекте должны составляться и записываться официальные указы его империи. Эллинистические цари придерживались этой традиции: необходимость разнородного населения внутри и вне крупных государств понимать друг друга и иметь отношения с полисами, говорившими на самых разных диалектах, приводила к использованию единого языка, что прекрасно понимал Александр. Это был аттический язык с упрощенной орфографией и без диалектических особенностей, язык Аристотеля и Академии, бывший также языком ораторов и историков. Этот официальный язык стал также «общим» языком, койне, которым пользовались царские чиновники и военачальники на всем пространстве эллинистического мира. Хотя очень большое число полисов дорийской традиции продолжали составлять официальные документы на своем собственном диалекте (так было, например, в Дельфах, Этолии, Беотии, Аргосе, на Крите, Родосе и в Киренаике), использование общего языка стремительно распространялось. Именно на нем ахеец Полибий писал свою историю, и на нем творили все эллинистические прозаики, желая привлечь более широкую аудиторию. Наконец, именно этот язык позволил римлянам в начале II века до н. э. объясняться с греческой стороной во время завоеваний. Этот лингвистический процесс оказал длительное влияние на бассейн Восточного Средиземноморья и продолжил свое развитие в языке византийского и современного периода: это было великое событие цивилизации, которому в значительной степени содействовала бюрократия эллинистических монархий.

Предпочтение, отданное греческому диалекту перед македонским, показывает, насколько глубоко была эллинизирована династия Аргеадов и последующие македонские династии. Македонский язык сохранялся только в сфере повседневного общения, и сегодня он нам очень плохо известен из-за отсутствия документов. К тому же цари, претендующие на происхождение от греческих богов, распространяли эллинский язык и культуру. Причем до такой степени, что македонский диалект переставал употребляться правящими родами, которые гордились тем, что поддерживают наследие Александра. Плутарх отмечает, что некоторые предки великой Клеопатры перестали говорить по-македонски (Жизнеописание Антония. 27). Престиж и удобство аттического языка, разумеется, сыграли в этой эволюции решающую роль, которую, несомненно, облегчало вероятное родство (хотя некоторые ученые до сих пор в этом сомневаются) между греческим языком и македонским диалектом. Но это отражает также численное неравенство между македонскими завоевателями и греками.

Первые, изначально немногочисленные, понесли большие потери в непрерывных войнах, а большинство выживших впоследствии стремились вернуться на родину. Зато дворы, армии и администрации в монархиях постоянно пополнялись греками; древние и новые города, становившиеся активными центрами крупных государств, были греческими полисами. Так что в скором времени понятие «македонянин» утратило свое изначальное этническое значение и стало просто военным термином, обозначающим род офицеров и солдат. Таким образом, по историческому парадоксу, победы Филиппа и Александра, которые воспринимались современниками и сейчас еще очень часто рассматриваются как фатальные для величия Греции, в конечном счете способствовали беспрецедентному распространению эллинизма.