Эллинистическая цивилизация

Диалог, который Феокрит предлагает в своей идилии «Сиракузянки», замечательно передает атмосферу этого великого города около 275 года до н. э. Изображенные в ней две горожанки Александрии — родом из Сиракуз и еще говорят на дорийском диалекте своего родного города. Одна из них живет «на окраине света» — в квартале на периферии, и подруга, чтобы добраться до нее, должна пройти через столпотворение в центре:

Как спаслась — сама я не знаю.
Вот, Праксиноя, толпа! Колесницы без счета четверкой!
Ах, от солдатских сапог, от хламид — ни пройти, ни проехать.
Прямо конца нет пути…[49]

В тот действительно праздничный день везде на улицах была царская армия и боевые колесницы, которые в свое время предоставили Александру киренейцы и которыми продолжали пользоваться Лагиды и которые тем больше впечатляли публику, что нигде больше их нельзя было увидеть. Обе женщины вышли вместе, чтобы отправиться во дворец, где царица Арсиноя отмечала праздник Адониса:

Боги, какая толпа! Ах, когда бы и как протесниться
Нам через весь этот ужас! Без счета — ну впрямь муравейник!

Их чуть не раздавила проходящая колонна всадников, потом они наконец вместе с толпой оказываются во дворце. Это изумительно яркие уличные сцены, взятые из жизни, в них упоминаются даже карманники, пользующиеся стечением народа, и говорится, что это «скверная привычка египтян» и что так было, пока Птолемей своей политикой не положил конец их воровской практике! Таким предстает перед нами крупный космополитический полис, где живут бок о бок в эллины самого разного происхождения, смешанные с местным населением, присутствие которых придавало подобным греческим городам колониальный налет, сильно отличающийся от традиционного облика, который сохраняли полисы Эллады.

Из-за отсутствия каких-либо археологических данных мы не знаем, как выглядели частные дома Александрии. В «Сиракузянках» Феокрита есть только намек на двор, через который выходили на улицу, и это не было новшеством для греческого дома. Зато в Приене и Делосе раскопка целых жилых кварталов отлично знакомит с планировкой и обликом домов в маленьких и средних городах, то есть в подавляющем большинстве эллинистических полисов. В них мы не найдем доходных домов (синойкия) в несколько этажей (называемых также «башнями»), которые, разумеется, были характерны для крупных, густонаселенных городов. Типичное жилище — частный дом, не изолированный, а входящий в блок домов, ограниченных улицами. В Приене при доме был двор, на который выходило хозяйское жилье, обычно располагавшееся на северной стороне двора, чтобы открываться на солнечную, южную сторону. Вестибюль в виде портика, чаще всего с двумя колоннами между боковыми стенами, вел в большой зал, по обе стороны которого располагались две комнаты поменьше. Другие помещения, предназначенные для прислуги, занимали одну или несколько сторон двора. Вход с улицы делался в виде коридора, ведущего во двор. Это простая планировка, прекрасно приспособленная к климату и подходящая для жизни семьи в своем частном доме, укрывающем от нескромных взглядов и внешних волнений. Единственное заметное отличие от классического дома состояло в вестибюле, который вел в главный зал: этот широко открытый портик, особенно если он имел колонны, придавал ансамблю более монументальный характер.

В Делосе, театральный квартал и другие раскопанные городские зоны, имеют ряд особенностей. Здесь уже нет шахматной планировки, и улочки следуют извилистыми линиями, прерываясь иногда очень узкими переулками. Типичные жилища, отстроенные на склонах, имеют правильный план. Среди них есть очень скромные, но многие позволяют предположить достаточно большие размеры. Их ядром всегда является двор, который в богатых домах окружен четырехсторонним портиком: такое устройство двора, перистиль, уже встречалось, правда редко, в Приене. В Делосе, где большинство сооружений были созданы во II веке до н. э., архитекторы использовали для этих портиков бывший в их распоряжении кикладский мрамор. Земля во дворе была выложена плитами или мозаикой, под которой часто устраивалась цистерна, собирающая воду с крыши. Из колодца в углу доставали воду. Иногда одна из сторон портика, как правило южная, была выше других, чтобы лучше использовать солнечное освещение: это называлось «родосским» перистилем. Во многих домах был ярус, на который вела лестница. Некоторые, например, Дом Гермеса, имели даже три этажа: такой конструкции способствовали крутые склоны холма, к которым прилеплялись жилища.