Из этого описания, единственная цель которого определить место действия поэмы, очевидно, что Аполлоний представляет своим читателям знакомый им тип строения — дворец, похожий на те, что лицезрели в своем собственном городе александрийцы, как, например, тот, куда сиракузянки из XV идилии Феокрита пришли полюбоваться на священное представление, устроенное в саду в честь праздника Адониса царицей Арсиноей, где под зелеными беседками они увидели раскрашенные статуи божественной четы — Афродиты и ее возлюбленного, распростертых на своем пышном ложе. Тексты двух поэтов дополняют друг друга и становятся понятными при сопоставлении с археологическими данными. Двор с перистилем, ставшим главным элементом эллинистической архитектуры, в полной мере играет здесь свою роль. Это приспособленная к условиям климата рамка, в которую заключено замкнутое пространство, святилище, четко отделяющееся от внешнего мира, внутри которого царь, его семья и его приближенные вели подобающее им особое существование, точно так же как простой горожанин, греческий житель традиционного полиса, находил в своем защищенном от шума и уличных волнений доме убежище, хранившее его покой, его семейные узы и его воспоминания. Здесь, кроме того, четко обозначено сходство между образом жизни гражданина в своем полисе и царя в своих царских владениях. В этих укладах нет ничего, что прерывало бы старую традицию эллинских народов, ничего, что можно было бы приписать сознательному подражанию или проникающему влиянию восточных цивилизаций. Эллинистическая цивилизация, безусловно, испытала эволюцию нравов и технического прогресса, которому способствовали ход времени, изобретательность эллинов и невероятное расширение политических рамок; тем не менее она держалась в русле греческой цивилизации предшествующих эпох. Она не только не отказалась от своего наследия, но, напротив, развивала его.