Эллис и Кролик (СИ)

Порой Эллис представлял себя ничтожной букашкой, полураздавленной, но пытающейся ползти неизвестно куда, неизвестно зачем. Его стали одолевать боли в костях, ломило суставы, кружилась и болела голова, донимала противная слабость. Аппетит исчез, спал он мало и снились ему в основном кошмары, в которых Эллис от кого-то убегал и не мог убежать по серым коридорам, в которых постепенно сгущался мрак. После таких снов Эллис просыпался с колотящимся сердцем, в холодном поту и включал свет в спальне. Что-то бесформенное, чернее самой темноты, подстерегало его в снах, ожидало его в глубоких провалах кошмаров.

Эллис часами сидел в кресле, уставившись в одну точку, не имея сил и желания поднять руки. В мозгу копошились мысли о том, что пора покончить с бесполезным, бессмысленным, тягостным существованием. Он больше не будет страдать, а окружающие вздохнут с облегчением, им не нужно будет возиться с неходячим и притворяться, что они ему сочувствуют.

Первая попытка самоубийства оказалась неудачной. Проглоченных Эллисом таблеток из домашней аптечки оказалось слишком мало, его всего лишь рвало, и кружилась голова так, что и в кресло не сесть. Тогда родители списали это на отравление недоброкачественной едой, и Камалу чуть не уволили.

Эллис отстоял свою сиделку, чувствуя себя виноватым перед ней. В будущем он решил покончить с собой так, чтобы в его смерти нельзя было обвинить Камалу или кого-то еще. Нужно было оставить соответствующую записку и выбрать другой способ.

Он читал про древнеримских патрициев, перерезавших себе вены в ваннах и решил проделать тоже самое, правда не в воде и не банальной бритвой. Выбрал старый швейцарский, все еще острый нож из дедушкиной коллекции, и для пробы провел лезвием по пальцу. Боль оказалась терпимой, вид крови он перенес спокойно, можно было приступать к главному. Решимости у него хватит. Эллис ненавидел себя, свои бесполезные усыхающие ноги, свою беспомощность. Всем будет лучше, если его, неполноценного, не станет. Все равно смысла в его существовании нет.

В этот вечер последняя записка была написана и выложена на столе так, что ее невозможно не заметить. Нож заточен и ожидал своего часа в ножнах. Вот только Эллису не хотелось уходить, оставив только максимально гладко сформулированную записку. Ему отчаянно нужно было поделиться своей болью с кем-то, с тем, кто поймет причины этого поступка и, возможно, не станет его осуждать за слабость. Он взял в руки телефон и набрал сообщение для этого единственного в мире человека:

— Джонни, я хочу умереть. Я все обдумал. Для меня есть только этот выход. Прости, спасибо тебе за поддержку. Прощай.

Отложил телефон, достал из ножен нож, покрутил в руках, отрешенно любуясь блеском лезвия. Руки не дрожали, Эллис был почти спокоен. Скоро для него все кончится, и можно будет навсегда уснуть без сновидений. Он мысленно прикидывал линию разреза на левой руке. Телефон ожил, пришло сообщение. Эллис посмотрел на ответ и чуть не уронил телефон. Его единственный друг писал:

— Я понял, ты принял решение. Только давай, ты сделаешь это после того, как мы закончим разговор? Согласен?

У Эллиса тряслись руки. Такой реакции от друга он не ожидал. Ждал, что тот огорчится, будет уговаривать его отказаться от самоубийства. Но вот такая реакция и, по сути, молчаливое одобрение суицида, стали для Эллиса сюрпризом. На глаза навернулись слезы от обиды и разочарования. Выходит, он и Джонни был не нужен, и тот вздохнет с облегчением, когда его, Эллиса, не станет. Никому не нужен. Как больно! Эллис бросил телефон и опустил голову на стол. Плечи юноши вздрагивали.

В своей лондонской квартире Джонни отыскал записанный в блокноте адрес Эллиса. Посмотрел на карту Торки, прикидывая местонахождение дома друга и расстояние от него до ближайшего сквера, в эту ночь наверняка безлюдного. Хорошо, что Джонни уже бывал в Торки раньше, сориентироваться будет легче. Он повесил на плечо гитару в чехле и шагнул вперед.

Послышался стук в дверь, шаги сиделки. Камала в прихожей с кем-то переговорила и осторожно постучала в дверь спальни Эллиса. Тот выпрямился, утер слезы, спрятал нож и разрешил сиделке войти. Та сообщила:

— Мистер Линдли, пришел молодой человек. Он говорит, что он ваш друг, его зовут Джонни и он хочет вас видеть.

Эллис изумленно вытаращил глаза. Джонни в Лондоне, как он мог здесь оказаться? Но юноша справился с собой и попросил Камалу провести пришедшего в гостиную. Заехал в ванную, умылся и направился к гостю.

В старомодной гостиной с светло-серыми стенами, дубовой классической мебелью пришелец в яркой красной бейсболке, с гитарой на плече, смотрелся чужеродным пятном. Эллис въехал в комнату. Гость и хозяин впервые посмотрели друг на друга.