Элнет

— Столыпин — великий человек. Он ясно представляет себе требования современной жизни. Почему Америка теснит нас на хлебном рынке в Европе? Почему бельгийский крестьянин получает с десятины двести пудов хлеба? В чем секрет? А в том, что американский фермер обрабатывает свою землю машинами, в том, что у него нет чересполосицы. А наш крестьянин, перебираясь с полосы на полосу, теряет на этом столько же времени, сколько тратит на обработку земли. Теперь же реформа развяжет ему руки и освободит от общинных пут.

— Совершенно с вами согласен, Алексей Антонович. Теперь наш крестьянин станет подлинным хозяином земли. Именно в этом заключается смысл мудрой аграрной политики Петра Аркадьевича Столыпина.

— Имея нераздробленный надел и машины для обработки земли, наш крестьянин, думаю, добьется таких же успехов, каких добился американский фермер.

— Но меня интересует, — вмешался в разговор Василий Александрович, — если даже вы нарежете землю каждому хозяину в одном месте, на какие средства наш крестьянин станет приобретать машины? Да, и какую машину можно приспособить для работы на трех-четырех десятинах? Ведь каждый американский фермер имеет по пятьдесят — шестьдесят десятин.

— Для начала будет очень неплохо, если крестьянин вместо сохи обзаведется плугом, — не сдавался землемер. — А со временем он сможет приобрести и другие машины.

— И еще об одном я хочу спросить. Может быть, вы_ч Матвей Николаевич, сможете мне сказать, — повернулся Василий Александрович к Звереву, — сколько хозяев в аркамбальском обществе желает выйти на отруба?

— Пока не могу утверждать, что таких хозяев много. Но мы начнем с раздела земель между деревнями, и за это время надо будет разъяснить народу, какую выгоду сулят хутора. Если крестьяне поймут, то, думаю, нам удастся ликвидировать мирские и общественные земли.

— Хватит, хватит! — перебила мужа Ольга Павловна. — Хватит разговоров о хуторах, разделе земель! Говорите об этом в канцелярии, на сходах, в волостном правлении, а за столом, пожалуйста, говорите о чем-нибудь другом. Григорий Петрович, — повернулась она к учителю, — вы любите охоту?

Григорий Петрович, который в своей жизни и чирка не подстрелил, не нашелся сразу, что ответить, но его выручил Василий Александрович:

— Кто же не любит охоты, Ольга Павловна? Да Григория Петровича хлебом не корми, только дай поохотиться. Я думаю, будь его воля, он бы и школу свою перенес в лес. Григорий Петрович очень любит чистый воздух. А в школе у него теснота, дышать нечем.

— Я бы тоже с удовольствием перевел свою канцелярию в лес, — сказал Зверев.

— И назывались бы вы тогда гораздо точнее: не земским, а зверским начальником, — заметил Василий Александрович, — поскольку в наших лесах много разных зверей, как четвероногих, так и двуногих…

У Зверева поднялись брови. Землемер ткнул себя вилкой в губу. У доктора очки сползли на нос. Зоя Ивановна и Григорий Петрович смотрели на Василия Александровича с удивлением. Но тот, словно не замечая впечатления, произведенного его каламбуром, и не дав никому сказать ни слова, продолжал:

— Я думаю, что некоторым людям самое подходяще место в лесу. среди зверей. А вот я, хоть и лесник, не могу и дня прожить без людей. Я очень люблю человека. Доктор, наверное, меня поймет. Разве мог бы интеллигентный человек, если бы он не любил своих пациентов, прослужить в нашем медвежьем углу целых двадцать пять лет?

Доктор промолчал. Он шумно отодвинул свою тарелку, вышел из-за стола и, целуя руку Ольги Павловны, проговорил:

— Благодарю за угощение. Разрешите пожелать вам спокойной ночи.

Стали прощаться и остальные гости.

На улице, пробираясь среди сугробов, Григорий Петрович спросил Василия Александровича:

— Зачем Кугунерова ходит к Зверевым?

— На это имеются две причины. Первая — Зверев попечитель и ее школы, а попечителю надо оказывать уважение во избежание неприятностей. Ты это тоже учти… Вторая причина в том, что Зоя Ивановна — моя невеста.

— И ты ей велел посещать Зверевых?

— Да.

— Но зачем тебе это?

— Это ты поймешь немного позже.

В это время между Ольгой Павловной и Матвеем Николаевичем шел такой разговор:

— Если бы он не был черемисом… — сказала Ольга Павловна.

— Да, он, видно, талантливый человек, — ответил муж. — И если бы не был черемисом, то далеко бы пошел.

3

Вот уже несколько лет, как уржумский богатей Панкрат Иваныч открыл в Аркамбале лавку. Когда начался вывод хозяев на хутора, лавочник неожиданно проникся любовью к аркамбальским мужикам и захотел записаться крестьянином в аркамбальскую общину. Об этом замысле лавочника Григорию Петровичу рассказал Егор Пайметов.