Елочки-иголочки, чудеса под Новый год

Павла стал разбирать смех, но он не мог уйти, чтоб не узнать, что случилось, почему с видом представителей эпидимиологической инспекции мужики копаются в тарелках чужестранцев?

– Они, значит, фуа-гру будут жрать, устрицы, сосиски, а мы оливье без колбасы?! – с обидой в голосе проговорил Артур и хрустнул шеей лесоруба.

Был вызван шеф-повар ресторана и ответственная за организацию праздника русская дамочка по имени Вера, она же и переводила слова шеф-повара.

– Да, мы специально наняли русского повара с двумя помощниками для приготовления блюд, согласно меню для русской компании с учётом традиций и вкуса, – Вера перечисляла меню с калориями по памяти. – Селёдка под шубой, оливье…

– В оливье нет колбасы, – упрямо твердил Артур. Вера не знала, что на это ответить, ей и шеф-повару вручили вилки, чтоб те копнули салат в тарелке с русского стола.

Павел затаил дыхание и весь надулся, как красный шарик на первомай. Из глаз полились нечаянные слёзы.

– У тебя всё хорошо? – спросил Мишка, угрюмо наблюдая за экскаваторными работами в оливье и красным от удушья Павлом. Уходить уже было поздно со своими приступами смеха.

– Икаю. Родня, наверное, вспоминает, – врал друг, пытаясь взять эмоции под контроль.

– Я не знаю, что на это сказать, – развела руками Вера. – Мы специально наняли русских поваров. Они утверждали и утверждают, что знают, как готовить русские блюда.

– Ну позовите нам этих русских, – попросил Виталий очень тихим мирным голосом, за которым зарождался ураган, бессмысленный и беспощадный, как русский бунт.

– А под шубой? – сказала громко дородная дама, жена одного из лесорубов, – вы видели когда-нибудь селедку под шубой квадратную? Её ж есть невозможно! Ну что это за издевательство? – указала она пальцем и такого же размера алым ногтем в незабудку на фиолетовые квадратики, рассыпанные в шашечном порядке на тарелках.

– Я помню, мы как-то справляли Новый год в Майями, – сказала ей на это высокая девушка с бокалом кампари в тонкой руке с ещё более длинным маникюром. – Небо и земля! Там в оливье чёрная и красная икра плавали, а здесь докторскую пожалели, – почмокала она губами-пельмешками, будто именно сейчас пробовала хвалённый салат на вкус. Дородная дама соглашалась, хотя и не бывала в Майями.

Вера вывела на расстрел троих, при виде которых всё становилось на свои места без объяснений.

Лаймонис, Центис и Дзинтарс выглядели, как лесорубы латвийских равнин, на каждом возвышался поварской колпак, в руках крепко держались тесак, топор и резак, как раз для нарубки кубиков для оливье.

– Ребят, вы откуда? – просто спросили из русской толпы.

– Латвия, – ответили мнимые русские с характерным акцентом.

– А что у вас оливье-то нечеловеческое? – неизвестный глас продолжал допрос.

– Почему? – недопоняли латыши и достали мобильники, сверяясь с рецептом.

Толпа обогнула лесорубов-латышей, тоже вперившись в экраны, где чёрным по-латышскому значились ингредиенты «Оливье» без колбасы, но с раковыми шейками.

– Так это раковые шейки были, – шепнул Мишка на ухо рядом стоящему Павлу, – а мне жена говорит: майонез тухлый.

Павел вылетел из зала пулей, держа рот руками, но его никто не осуждал. Все понимали, природные позывы – вещь не предсказуемая. Однако друзья только укрепились в правильном своём хитром ходе отсадить заразного подальше.

Отсмеявшись до слёз и хрипоты и, почувствовав, что похудел ещё на полкило, Павел вернулся в праздничный зал, где уже всё устроилось. Оливье без колбасы, но с раками, не как в Майями, простили братскому славянскому народу, страдавшему в советское время без советских деликатесов, потому сующего в рецепт подножий корм. То есть морских гадов Прибалтики.

Латыши, весёлые и радостные, проводившие с русскими старый год, отправились на кухню, но обещали к Новому году выйти, так как обслуживание питанием заканчивалось. Десерты и напитки уже оставались за официантами.

– Мужики, приходите! Конечно! Ну что вы там тухнуть будете? – приглашали друзья новых знакомых из Прибалтики.

– Комедия, конечно, – говорил Артур друзьям, – с другой стороны, какая на фиг разница, в желудке всё равно всё перемешается?! – и стукнул свою дородную даму по дородной пятой точке.

– Вот именно! – задорно ответила женщина, и счастливые они отправились к своему столу. Зеваки разошлись по своим местам тоже без претензий к меню.

–Как есть, так есть. Мы же заранее знали, что едем не за едой. Вкусно поесть мы или дома или в Майями можем, – пельмешками наводила справедливость высокая девушка.

Однако когда подали горячее, голодные с русской равнины стали ковровой бомбардировкой, то есть интенсивными и непрерывными взглядами, обстреливать другой конец зала, где ели утку под желудями в красном вине и рульку под квашеной капусткой, томлёной в баварском пиве.

У Павла, отужинавшего тремя тарелками овсянки и допившего бутыль с испанским зельем Антонины, стало сводить под ребрами. Сил смеяться уже не было.