Элоиз

– Нет. Этим утром книга оказалась уже не в библиотеке, вот в чем дело. Хотя она лежала там вчера. Каждое утро Эрик – а он прислуживает семье Трелони даже дольше, чем моя Энни работает у меня, – так вот, каждое утро Эрик оставляет в библиотеке на столе газеты, и я как раз видела среди них эту книгу. Я прошу Эрика приносить мне газеты в гостиную, но он все время забывает. Так вот, «Грозовой Перевал» лежал вчера там, потому что я сама его там оставила. Я помню, как увидела книгу и начала расстраиваться. Я не хотела, чтобы она попадалась мне на глаза. Из-за Элоиз. А сегодня просыпаюсь – книга лежит на моем прикроватном столике, открыта на том месте, где призрак Кэти Эрншо явился новому соседу Хитклифа во время ночевки в Грозовом Перевале.

Я закрыла глаза, чувствуя, как почва уходит из-под ног.

– Джулиана, – сказала я, пытаясь унять дрожь в голосе, – я отчаянно пытаюсь понять вашу логику, но никак не могу. Я знаю, через что вы прошли, и все же. Попытайтесь вспомнить: может, вы все-таки сами отнесли книгу к себе в спальню?

Я уже представляла, что сказал бы мне на это Крис: «Конечно, она сама ее туда положила. У нее душевная травма, она все забывает. Не сходи с ума, не поддавайся на это».

«Может, и так, – мысленно отвечала я. – Но ты и про меня думаешь, что я сумасшедшая. Только объясни мне, что это? Две безумицы встретились в одном доме и сходятся во мнении, что со смертью Элоиз что-то не так? Мы что, обе в истерике? Или, может, все-таки мы имеем дело с обостренной женской интуицией?»

Я изо всех сил пыталась не впускать в душу такое предположение, но не могла отделаться от мысли, что втроем – Элоиз, ее мать и я – мы представляем из себя некий спиритический треугольник и все происходящее тут – совершенно реально. Беседы во сне, перемещенная в пространстве книга – вдруг это и есть послание от Элоиз из загробного мира? Эта мысль заставила меня содрогнуться.

«Берегись, берегись, – шептал мой мозг. – У тебя хрупкая психика, ты слишком много выдумываешь. Например, ты решила, что Иви умирает, а это оказалось неправдой».

– Я понимаю, что это звучит очень странно, – сказала Джулиана, и голос ее вдруг задрожал. – Но я абсолютно уверена, что когда я ложилась вчера спать, этой книги не было у меня в спальне. Знаете, это ведь и ее любимый роман. В первый раз я прочитала Элоиз «Грозовой Перевал», когда ей было десять, и с тех пор она заболела Эмили Бронте. Кэти, простите меня, – грустно добавила Джулиана. – Я плохо спала сегодня. Я знала, что она пытается как-то связаться со мною, чтобы рассказать что-то очень важное. Но, знаете, она… Я почти ее увидела… Но я едва могла различить ее лицо, и она говорила так тихо, что я не смогла ничего расслышать.

Я не выдержала и призналась:

– Джулиана, в моих снах она пытается предупредить меня о чем-то. И это как-то связано с детьми. Вы не знаете, что именно она имеет в виду?

Джулиана вскинула на меня глаза и сокрушенно закачала головой:

– Нет, Кэти. Господи, что я за эгоистка. Выдумываю всякие сказки про дочь, хотя прекрасно знаю, что она умерла, потому что болела. Зачем я вбила себе это в голову? Наверное, потому, что как мать не могу смириться с тем, что она умерла такой молодой. Элоиз отгоняла от себя мысли о смерти. Но это уже случилось. У меня ушли годы, чтобы свыкнуться с ее болезнью. Я плакала, негодовала, умоляла Господа смилостивиться над нею. Но он забрал ее, и это невыносимо. Простите меня.

Она встала из-за стола, положила передо мной книгу и быстро вышла из комнаты. Я взяла книгу в руки. «Грозовой Перевал» с тканой закладкой меж страниц. Вдруг мне стало тесно в четырех стенах. Захотелось пойти в сад и полистать книгу.

На улице было прохладно, но солнечно. Среди рододендронов приютилась небольшая беседка, обустроенная мягкой мебелью и дровяной печкой возле побеленной стены. Тут царил полумрак, но было очень уютно. Я присела в кресло, положив книжку на колени, и тут же, шаркая ногами, в комнату вошел старый согбенный слуга Эрик – он принес спички, мехи для раздувания огня и щепу. Он был настолько стар, что казалось, его тонкие ножки вот-вот подломятся под весом его тщедушного скрюченного тела. Следом за Эриком вошла Энни с чаем на подносе и клетчатым пледом под мышкой.

Я вскочила на ноги – мне стало стыдно, что они прислуживают мне, хотя я их гораздо моложе.

– Энни, Эрик, ну что вы, мне вовсе не холодно.

– Не спорьте, мисс, – возразила Энни.

Ничего себе «мисс» – мне уже почти сорок шесть. Но, видно, в Роузлэнде крепко укоренился романтический дух Джейн Остин.

– Госпожа велела поухаживать за вами и растопить печку. А то не дай бог простудитесь. Все-таки февраль на дворе, – прибавила Энни.

Эрик молча разжег огонь, улыбаясь беззубым ртом, и, устало кряхтя, удалился прочь. Энни же поставила подле меня поднос с чаем и заботливо укутала мои ноги пледом. Сказав, что обед ровно в час, она ушла вслед за Эриком.