Элоиз

Позже мы молча легли спать. Наши дети внизу заснули счастливые, а трещина между мной и Крисом разрасталась. Разве так можно? Я обняла Криса, но он оставался холоден — мужчина, который спит со мной в одной постели, не дает ни любви, ни тепла. Более того — я чувствую враждебность по отношению к себе.

Неужели из-за Элоиз? Или, может, потому, что я нахожусь в состоянии хаоса, на грани саморазрушения, и он больше не справляется со мной?

На следующий день я вышла погулять, только не через горы, а в сторону кладбища. Я рано проснулась, и душа была не на месте. Крис ненавидит меня. И ждет удобного момента, чтобы расстаться. Хотя я-то его люблю. Мы отдалились друг от друга из-за Элоиз. Я знала, что рискую своим личным счастьем, добрыми отношениями с Крисом — и все ради чего? Ради общения с призраком? Нужно как-то закончить все это, чтобы она успокоилась и ушла.

И я снова пошла к ее могиле. Надеясь, что это поможет мне найти какой-то ответ, понять причину ее смерти, понять, почему она преследует меня, доводя до помешательства. И вот я стою у земляного холмика, заваленного цветами, и думаю про то, что она умерла, ее больше нет в нашей жизни, у детей нет матери… И тут я расплакалась. Я не понимала.

— Элли, ну что ты хочешь от меня? Я теперь знаю про Артура и про твое завещание. Что еще я должна сделать?

Потом я вошла в пустую церковь и присела на скамью, чтобы помолиться.

Я молилась за ее душу, чтобы Господь послал ей упокоение. И еще я просила о спокойствии собственной души, чтобы я была счастлива и чтобы Крис продолжал любить меня.

Но еще я плакала.

Кто-то положил руку мне на плечо, и я вздрогнула от неожиданности.

Надо мной стоял высокий человек в черной рясе.

Отец Пит — тот самый викарий, что венчал нас десять лет тому назад. Он покинул этот приход, и мы давно не виделись. Я была рада, что встретила его именно сегодня.

— Кэти, что случилось? Надеюсь, у вас дома все хорошо?

Ах, если б он только знал. Я опустила голову. Он правильно догадался. А потом я спросила, какими судьбами он тут.

— Сара вчера легла в больницу. Ей нужно прооперироваться по женской части. Впрочем, вам я могу сказать. Увы, ей придется удалить матку. Кэти, я вижу, что вы чем-то очень расстроены. Вы можете поделиться со мною, если хотите.

К своему собственному удивлению, я согласилась. Отец Пит очень добрый и мудрый человек. Возможно, он поможет мне.

Через пять минут я уже сидела в домике священника. Пастор принес мне чаю и сел напротив.

— А вы… вы знаете, что Элоиз умерла? — выпалила я.

Он грустно кивнул.

— Это ведь ее могила — без надгробного камня?

— Да. Я как раз к ней приходила.

— Да, вы ведь были близкими подругами. Неудивительно, что вы так восприняли ее кончину.

— Но дело не в этом. Нет, конечно, я переживаю из-за ее смерти. Уже четыре месяца прошло. Но все ее близкие знали, что надежды — никакой. Что ж, по крайней мере она перестала мучиться, то есть — хотя бы физически ей не больно.

Пастор Пит удивленно вскинул брови.

Я молча смотрела на него, взвешивая слова, которые собиралась произнести. И сомневалась — стоит ли. Но видела, что передо мной сидит умный, добрый человек.

— Святой отец, вы верите в неупокоенные души?

Он с интересом посмотрел на меня.

— Вы можете пояснить, что вы имеете в виду?

— Могу. Но сперва скажите — верите или нет.

Пастор Пит грустно вздохнул:

— Да, верю. Мой долг — предавать покойников земле, а их души — Богу. Но бывали случаи, когда я находился в смятении.

Он неуверенно замолчал.

— Имеете ли вы в виду душу Элоиз? — сказал он наконец.

— Да.

— И поэтому вы так расстроены?

Я молча кивнула.

— Да. Потому что она… — Я не знала, как правильно сказать об этом, чтобы не выглядеть глупой или даже безумной. — Иногда она приходит ко мне во сне, а иногда вообще — средь белого дня. Она очень несчастна и чем-то напугана.

— Чем именно?

— Я точно не знаю, но это как-то связано с ее детьми. Она все время говорит, что хочет защитить их.

— Защитить? От чего?

— Я пока не понимаю. Она хочет, чтобы я предприняла какие-то меры. Она приходит ко мне почти каждую ночь. Она измучила меня.

Пастор Пит испытующе посмотрел на меня:

— Кэти, а вы сказали об этом Крису?

Я молча кивнула. Слезы опять полились сами собой.

— Только он мне не верит. Он считает, что у меня опять срыв.

Пит знает о моих проблемах — иногда мы созваниваемся. Сейчас я пожалела о сказанном, потому что он обязательно встанет на сторону Криса. Хотя он священник и привык вести разговоры о душе, о тайне добра и зла, но кроме того, он еще умный образованный человек и понимает, как себя вести с человеком, имеющим проблемы с психикой.

И вдруг он сказал:

— Вам станет легче, если я скажу, что верю вам?

Я вскинула голову и посмотрела на него, ища подвоха. Но лицо пастора было преисполнено серьезности.

— Вы правда мне верите? Но почему? Ведь мои слова звучат несколько… ненормально.

Пастор Пит покачал головой.